Он впервые за три года видел, как она спит спокойным сном без кошмаров. Что не просыпается каждую минуту от любого шороха. Хотя он уверен, что будь здесь рядом реальная опасность, она почувствует и будет готова отразить удар. Он вспоминал все, что случилось с ним за время их знакомства, и понимал, что ни одного дня не хотел бы изменить.
Но что-то последнее время его тревожило. Это началось после возвращения зрения. Он все еще не привык к обилию красок вокруг. Но сейчас не это вызывало тревогу. Сегодня, когда ветви подняли девочку над лесом, чтобы она осмотрелась, он почувствовал, будто это его сейчас держат тонкие ветки. А несколько дней назад, когда она игралась со своими питомцами, ему показалось, что это он прикасается к теплой шкуре мантикоры.
Все было мимолетно, но все равно настораживало. Он хотел рассказать ей о своих ощущениях, но не хотел тревожить по пустякам. Если бы она была постарше… Но в отличие от других, он видел её именно ребенком. Умным, сильным, но все же ребенком, нуждающимся в заботе и защите. А не в решении чужих проблем. Вот и сейчас, он почувствовал раньше, чем увидел, что она проснулась и просто лежит с закрытыми глазами.
— Что тебя беспокоит Рей? Ты уже несколько дней сам не свой.
— Да нет, ничего. Просто ощущаю себя как-то необычно. Наверное, это из-за зрения. Ничего страшного.
— Нет, тебя что-то еще беспокоит, но об этом говорить не хочешь. Впрочем, если не хочешь то и не надо. Лезть в твои мысли я не собираюсь. — и увидев как он вздрогнул, продолжила: — Не беспокойся, я обещаю, что никогда без твоего согласия не буду читать твои мысли.
— Спасибо.
— Только, если тебе будет плохо, не молчи.
— Не буду. Спи, давай, завтра опять долго ехать.
— Я выспалась, теперь твоя очередь.
— Мне не спиться.
— Тогда давай просто поговорим.
— О чем?
— Ну, хотя бы о тебе. Ведь я почти о твоем прошлом ничего не знаю, кроме причин, почему ты чуть не угодил к палачу.
— Это не очень интересная история.
— Ну, пожалуйста! Во дворце у нас практически нет времени: уроки, тренировки, покушения, заговор, бунт. Когда мы вернемся, все начнется сначала. Где еще мы сможем спокойно пообщаться?
— Тебе кажется, что посреди леса, полного хищников, нам до разговоров?
— Ну, какие хищники, просто милые животные, да и к нам они не подойдут, пока не позову. С разбойниками мы разобрались, и рядом ни одной живой души. Расслабься Рей. Мы впервые в абсолютной безопасности. А завтра достигнем человеческого жилья, и будет уже не до разговоров.
— Хорошо, что ты хочешь знать?
— Все, с самого рождения.
— Я в отличие от тебя, свою жизнь с рождения не помню. Расскажу с первых моих воспоминаний.
— Хорошо.
— Где родился и кто мои родители я не знаю. Когда глава гильдии меня нашел, я был уже весь синий от холода и практически умирал. Он рассказывал, что нашел меня на берегу реки, когда он шел вдоль него. Был холодный зимний вечер, и солнце практически село, когда он услышал еле слышный писк, и, посмотрев в найденный сверток, увидел меня. Почему он тогда меня пожалел и забрал с собой, даже сам старик так никогда и не смог мне объяснить. Целитель, к которому он меня отнес, не давал ни каких гарантий, что я выживу. Но видно даже в младенчестве я цеплялся за эту жизнь любыми способами. Я выжил, и глава так и оставил меня при гильдии. Когда немного подрос, стал давать мелкие поручения. Именно тогда, он во мне заметил зачатки магии. Совсем не много: но открывать замки и заметать следы помогало. И тогда он отдал меня с другими мальчишками на обучение ремеслу. В тринадцать я уже был полноправным членом гильдии, а в восемнадцать, когда потерял зрение во время взрыва, покинул его. Поселился около небольшой деревушки и стал просто жить. Тем более, старик тогда был уже мертв, и меня никто не ждал. Дальше ты знаешь сама.
— Как произошел тот взрыв, из-за которого ты ослеп?
— Я всегда работал один, но в этот раз мне навязали напарника. Я сразу должен был догадаться, что они сделали это для того чтобы избавиться от меня. Ведь я был не таким уж послушным, и был единственным, кто мог выбирать себе задания. И я выбирал не самые прибыльные, а те, после которых совесть мучить не будет. Вот этот напарник все и устроил.
— Он жив?
— Да. Он был всего лишь исполнителем. Тем более что я остался жив, и первое время после того случая был довольно беспомощен. Пока не научился пользоваться тем, что приобрёл взамен глаз.