— Разве форма имеет смысл?
— Конечно. Вот чашка и бокал. Вино приятно пить из бокала, а чай из красивой чашки.
— Я такой, чтобы тебе было хорошо.
— Я хочу посмотреть на тебя.
— Смотри.
— Пожалуйста, пожалуйста… Ты меня сейчас будешь обманывать, скажешь: «В вашем мире моя форма не устойчива».
— Это так. Я меняюсь от движения воздуха…
— Это сон. Бывает так в жизни? А я?
— У нас? Понимаешь, ваша форма статична, и у нас ты застынешь.
— Боже, какие страсти! Я буду Спящей красавицей? Милый, милый, милый мой. Как хорошо!
— Ты будешь моей любимой.
— Скажи еще.
— Любимая моя.
— А любовь имеет смысл?
— Во всех мирах и навсегда!
— Боже! Какая я… дурочка. Просто дурочка!
«СТРАХ».
— Это ТЫ?
— Ты меня видишь?!
— Я знаю.
— Тебе мама обо мне рассказала?!
— Мама? Нет!
— Смеёшься?.. Ты, правда, умрешь?
— Да. Мама любит тебя, я вижу.
— Значит, это ты… Я слышал зов.
— Я придумал тебя.
— Придумал?
— Вообразил и очень захотел.
— Нет, я был до этого. Понимаешь, у меня свой мир.
— Наверное. Забери её.
— Туда?! Но она там не сможет жить. Может быть, только в капсуле…
— Здесь тоже.
Но ты ведь любишь её, разве любовь не может все?
— Ты умираешь и говоришь, что любовь может всё?!
— Любовь может все.
— Какой страшный ваш мир.
«ЖЕСТОКОСТЬ»,
— Хочешь, я покажу тебе твой мир.
— Ты, правда, это можешь?
— Это не совсем законно, но могу.
— Тебя накажут?
— Меня больше накажут, если узнают, что я с тобой.
— Зачем же ты тогда?
— Ты хочешь, чтобы я не приходил больше?
— Нет, нет, не знаю, но тебя же накажут.
— Какая ты, какая ты!.. (Колокольчик.)
— Что это?
— Какой бедный у вас язык; я не могу выразить то, что чувствую… вашими словами.
— Какой ты глупенький, я и так знаю, зачем какие-то слова… Скажи ещё так.
Колокольчик нежный, сладкий, безумный, безумный, обо всем бы забыть, забыть бы, забыть бы,
Неужели это со мной. За что?
— Я люблю тебя.
— Я люблю тебя. Ты только не пугайся; представь, что ты в пушистом-пушистом облаке…
— Я и так в пушистом-пушистом облаке, какое счастье!.. Постой, я не могу.
— Почему?
— А Ромка? А мои мальчики-девочки?
— Отдохнут немного; а Ромка — он тебя не любит.
— Не любит?
— Он хочет, чтобы я забрал тебя.
— Ты ему показался ТАК?
— Нет, он сам знает. Он меня… придумал.
— Смешной ты, это и есть его любовь.
— Я сказал, почему это невозможно. А он сказал — любовь может всё.
— Разве, нет?
— Ты в это веришь!?
— Он в это верит, он ещё мальчик… Видишь, тебя придумал для меня.
— Я не могу этого понять. Это жестоко!
— Нет, это не жестоко, это любовь. Не сердись?
«НАРКОТИК».
— Что это?! Что это?! Что это?! Ира!!! Что это?!
— Не кричи.
— Что это?!
— Тихо. Тихо. Ничего нет. Всё. Видишь? Ничего!
— Что это?
— Всё. Всё…
— Я с ума схожу?
— Если бы ты знала…
— Ты с ума сходишь?
— Не кстати.
— Я пришла…
— Ах, нет, садись.
Тихо. Так тихо. И тепло. Как раньше. Как с мамой. Так не бывает, не возвращается, не появляется снова, не создаётся. Только тогда, только там. Только там хорошо.
— Это наркотик?
— Вряд ли.
— Не смей, не смей, где это? Где это, чем ты всё тут…
— Оля, Оля, ну, что ты делаешь…
— Не смей! Это не выход!
— Это ОН. Ты видела нас.
— И чем он тебя тут травит?
— Это не объяснить. Ты не поверишь. ОН — другой.
— А как же!
— Совсем другой, из другого мира, может быть, из другого измерения.
— Это понятно!
— Смешная ты. ТЫ здесь?
— … Я не понимаю.
— И я. ОН любит меня.
— ЭТО?
— А, это всё не важно… Видишь? Совсем не важно.
— Кто-то из нас свихнулся.
— Наверное, я. Я люблю ЕГО.
«СЧЁТЫ»,
— Здравствуй.
— Как ты видишь меня, не пойму.
— Ведь я тебя придумал…
— Тогда понятно.
— Зачем ты пришел?
— Тебя можно вылечить, но я не могу тебя забрать.
— Я знаю.
— Я не смогу раскрыть тебя.
— Я знаю.
— А сам я не умею. Я не врач. Я…
— Я знаю.
— Ты не можешь знать!
— Могу. Я устал.
— …Хочешь, я покажу тебе твой мир?
— Хочу! А это долго? Меня не потеряют?
— …Время ничего не значит, если у тебя нет с ним счёта.