— С чем «этим»? С Тварью? — Воробей кивнул. — Так я с ней больше не живу, — я усмехнулась. — Молча, птаха, молча.
Шкет только зло фыркнул и закашлялся. Я сочувственно похлопала ему по спине: пусть сегодня я смогла зажечь слабенький Люмос, на Анапнео моих силенок не хватило бы.
— И чего ты запсиховал, а? Может, ни черта у Лорда не получилось с переселением.
Гарри только на это хмыкнул:
— Ага. Только как еще объяснить мои сны и то, что я, недоучка пятнадцати лет, пролез за щиты сильнейшего менталиста столетия?
— Да ладно! — закурила уже я.
— Ты те щиты не видела. Фиг пробьешь.
Мне это упадническое настроение совсем не понравилось, так что я дернула парня за изрядно отросшие пряди волос и сказала:
— Эта хрень в тебе тихо спала четырнадцать лет. И сейчас спит, так? — Гарри кивнул. — Что изменилось от того, что ты о ней узнал?
Подросток дернул плечом.
— Не знаешь? Так чего психуешь попусту? Ты мне лучше скажи, давно ли ты, птаха Божья, куришь?
— На третьем начал, после Воющей хижины. Просто как-то раз наткнулся на заначку ребят со старших курсов, ну и...
— А от меня чего ныкался? — вряд ли я смогла ему что-либо запретить, так хоть откровенную дрянь бы не смолил.
— Да я не ныкался. Домой приехал — и как отрезало. Просто не хотелось, даже не вспоминал о куреве.
Dia ár sábháil! (п/а: ирл. господь всемогущий!) Чудненько! Ладно, нахрен лирику, поистерили — и хватит!
— Давай-ка еще раз. Если ты этого козла убьешь — он захватит твое тело, так? А если дядюшку Фестера уконтрапупит кто-нибудь другой?
Воробей задумчиво выдохнул дым и неопределенно дернул головой:
— Учитывая, что якорей, кроме меня, у него больше нет... — он многозначительно ухмыльнулся.
— Чудненько! — я достала новую сигарету. Чует мое сердце, я за сегодня точно выкурю всю пачку. A Chríost na bhFlaitheas! (п/а: Христос Небесный!)
— Я тебе еще не все рассказал, — как-то зло произнес мелкий. Нет, ну все, завтра придется за сигаретами переться! — С Реддлом вроде все понято, так? А вот если убьют меня... — Гарри с силой затушил бычок. — Если меня убьет Лорд, то эта focál во мне, — он постучал по воспаленному шраму, — помрет вместе со мной. (п/а: ирл. хрень) Или я без нее. А если кто другой покусится или сам дам дубу из-за несчастного случая, то здравствуй, Том!
Damnú air! (п/а: ирл. Проклятье!)
— Что ж, — помолчав, ответила я, — это многое объясняет. Чулан у Дурслей и первый курс уж точно.
Воробей кивнул, крутя в руках пустую чашку:
— Дамблдор о хорпакрате знает.
Я дернула уголком рта и сделала еще одну затяжку:
— Ну, значит, в Хогвартс ты точно не вернешься. Вот беда-то, а?
Подросток криво улыбнулся, и встал к печке. Ну и чудненько, раз аппетит появился, значит, мелкий более-менее успокоился.
Однако несколько часов спустя шкет вновь завел речь о хорпакрате. На этот раз разговор шел о том, как бы избавиться мелкому от подселенца. И мысли Гарри по этому поводу мне не понравились совершенно. Ни капельки. Потому как идея отрезать кусок собственной души с частицей души Лорда, как какую-то раковую опухоль, на гениальную не тянула, совершенно.
— А что в этом такого? — удивился он.
— Ты хоть знаешь, насколько эта дрянь в тебя вросла? Очень может быть, что «вырезать» придется слишком многое. Ладно, если твой парселтанг. А вдруг ты вообще говорить не сможешь? Или останешься на всю оставшуюся жизнь овощем.
Мелкий упрямо скрестил руки на груди:
— Нет, in ainm Chroim! (п/а: ирл. Черт возьми!) Стоит все оставить как есть! А еще лучше, разбудить Реддла!
Я подскочила, сделала пару шагов по кухне и со злости пнула подвернувшийся под ноги старенький табурет:
— Ты хоть понимаешь!.. — Слова, даже нецензурные у меня разом закончились. Я буквально заставила себя медленно вдохнуть и выдохнуть. Воробей все так упрямо смотрел на меня исподлобья. Его криво — лишь бы на глаза не лезла и ладно — обскубанная челка стояла дыбом. Да уж, выросла деточка! Это тебе не тощий встрепанный птенчик на пустыре!
Устало опустившись на многострадальный табурет, я сгорбилась и, уставившись на пол, спросила:
— Гарри, ты хоть понимаешь, что для этого нам придется сделать?
Подросток опустился передо мной на корточки и положил шершавую ладошку мне на скрещенные кисти, явно пытаясь унять гнев и страх, охватившие меня.
— Патти, — тихо сказал он, глядя мне в глаза, — я знаю. Я прочел то, что ты перевела из книги Бойлов. Но что нам еще остается?
Ну да, действительно… Вот зараза!
— Вот только не надо на мне свои фокусы отрабатывать!