Не отставали от подростков и некоторые преподаватели. Хагрид, к примеру, вывел неведомых тварюшек, способных жалить, обжигать и кусать одновременно. Шкету, конечно, доставалось в меньшей степени, чем остальным, но радости от этого как-то не было. Аврор в отставке Моуди, параноик похлеще меня, вообще отличился. Он не нашел ничего лучшего, как показать четвертому курсу, что такое Непростительные заклинания. Как мелкий выдержал процедуру пытки несчастного паука, сидя рядом с Невиллом, не знаю. Сам Воробушек говорил, что помогло то, что он не сосредотачивался на боли насекомого, а пытался успокоить друга. А после показательного выступления Грозный Глаз принялся учить малолеток сопротивляться заклятию Империус. У Поттера хватило мозгов скрыть тот факт, что он смог научиться не просто противиться чужой воле, а сбрасывать заклятие вообще, причем довольно быстро, чуть ли не на втором занятии. А вот Снейп, за всей суетой и треволнениями относительно Темного Лорда, вспомнил о том, что ему полагается третировать Поттера и Лонгботтома, только к третьему занятию, но было поздно: отметка «Превосходно» за сваренное зелье от кашля в журнале уже стояла. Однако зельевар не растерялся и еще сильнее ужесточил требования. Что-то мне подсказывало, что если Воробей получит за СОВЫ и ТРИТОНЫ — если доживет до них, конечно — что-то ниже высшего балла, то главная язва всея Хогвартса воспримет это как кровное оскорбление. Шкет даже дождался весьма и весьма своеобразной похвалы в октябре на зельях (еще бы, они как раз начали тему антидотов, так любимую мелким) и, рассказывая об этом, птах ржал аки жеребец по весне: Рыжий и Всезнайка все восприняли за чистую монету и искренне другу сочувствовали, уверенные в том, что Снейп к Поттеру придирается на ровном месте. Чудненько!
Супер-крестный писал редко, все интересовался самочувствием Гарри. Дамблдора в сентябре тоже волновало, не болит ли голова у Поттера, вернее, шрам. Шрам не болел, ну, может быть чуть-чуть и летом. Однако, то, каким тоном ребенок мне это рассказывал, меня порядком насторожило: моя любимая паранойя мне подсказывала, что шкет на этот счет что-то задумал. И мне это заранее не нравилось.
Еще более мне не понравилось открытие, сделанное мелким буквально за два дня перед приездом делегаций из Дурмстанга и Шармбатона. И сделано, как всегда, случайно. Дело в том, что накануне завхоз Аргус Филч малость перестарался с генеральной уборкой замка и опять простудился, судя по тому, как он орал на принесших грязь младшекурсников. Вот мелкий и решил зайти к старику, узнать, как он себя чувствует. А поскольку поход к Филчу — дело, свидетелей не терпящее, ведь та же правильная девочка Гермиона завхозе терпеть не могла, то отправился Воробушек в гости ближе к отбою, надев мантию-невидимку и взяв в руки Карту Мародеров. Да и вообще, подросток был настороже, помня слова Лорда о верном слуге в стенах школы. Со стариком все оказалось в норме, так, кашель, возраст, переохлаждение. Но он и его кошка были чертовски рады одному из немногих людей в замке, который побеспокоился о старом больном сквибе. Поттер из вежливости выпил чашечку чая с имбирем, который, к слову, сам же и заварил, и, пожелав здоровья и спокойной ночи, отправился восвояси. И по пути в башню разминулся с Моуди. Вот только на Карте Мародеров Моуди обозначался не как Аластор Моуди, а как Барти Крауч. Дальнейшая слежка по Карте показала, что Аластор Моуди был на территории замка, но из собственных комнат не выходил, а уроки вел все тот же Барти Крауч.