На трибуне я оказалась волей случая. Очередной контрагент Фэлана потерял осторожность настолько, что назначил встречу в когда-то тихом Хогсмиде. В принципе, все понятно: в день Первого испытания городишко наводнили толпы народу разного уровня благопристойности, и не только из Англии. В этой сутолоке аврорат способен пропустить все, что угодно, к тому же все их помыслы направлены на предотвращение терактов, а не на вшивую контрабанду, пусть даже и перьев птицы чжень. Редкая дрянь, надо отметить: их яд — одно из немногих веществ, что способно воздействовать даже через драконью кожу, поэтому их берут палочками из рога носорога и хранят и переносят в костяных шкатулках. В то, что Цзесюй, курьер, доставивший парочку таких шкатулок из Гонконга, равно как и их покупатель, могли быть как-то связаны с аврорами, Фицсиммонс не поверил бы даже после встречи с вупером, но уж больно публика была скользкая, особенно китаец. Триада всегда неровно дышала к англичанам. Так что мое присутствие было просто гарантировано. Но все обошлось, и на радостях Фэл пригласил меня на Испытание. Святой Патрик, чем я только думала, соглашаясь?!
«Явно, тем же местом, что и Воробей», — мелькнуло в мыслях в тот момент, когда хвосторога едва не задела хвостом мелкого, — «когда он вчера послушно пошел в кабинет к Джуниору!» Между прочим, пошел в одиночку — Добби не считается — только потому, что от Крауча-младшего «не веяло агрессией, и вообще, когда тот говорил, что хочет помочь, говорил он совершенно искренне». Ага, помогала кошка мышке!
Господи, на что я тогда надеялась? Тот факт, что птах смог договориться с василиском, еще ничего не означал. Драконы — это драконы, и этим все сказано. Да, я знала о них, еще с воскресенья, шкет сам сказал! А ему, между прочим, их показал Хагрид. Ну и Добби не пропустил. Зато полюбовалась на «Поттерово везение» в действии: из четырех драконов ему достался самый агрессивный. A Chríost na bhFlaitheas! (п/а: ирл. Христос Небесный!)
— Рисковый малый! — весело покрутил головой Фицсиммонс, когда мелкий наконец добыл золотое яйцо.
— Угу, — ответила я, мечтая о ремнях, розгах и хорошенько намятых ушах.
Дождавшись оценок судей, мы пошли отлавливать букмекера: ни Фэлан, ни, каюсь, я не удержались от того, чтобы не сделать пару ставок, и как истинные ирландцы поставили на Поттера. Как это ни забавно, но Гарри Поттер является одним из немногих англичан, популярных в Ирландии, по большей мере потому, что об него убился Темный Лорд, немало проливший крови сторонников независимости зеленой Эрин. Собственно, оная независимость и случилась только потому, что Реддл гикнулся. Жаль, гикнулся он не до конца. Но мы над этим будем работать.
К тому же, на кого еще можно было поставить честному ирландцу? На французскую фифу? Или на болгарина, совсем недавно уведшего снитч от Линча? Или же на сытого и смазливого англичанина? Нет уж, лучше на Поттера!
Примерно так рассуждал Фэл. Я же руководствовалась тем, что еще накануне мелкий точно знал, что ему предстоит и клятвенно меня заверял, что у него есть план. Знала бы я, что это был за план! Опять же, то самое пари, с Малфоем. У шкета были все стимулы, чтобы не просто пройти испытание, а стать первым. Что он и сделал, всего на одно очко опередив Крама. Каркаров должен быть рвал и метал: он и так выставил достаточно низкую оценку, но, к счастью, после него шел Бэгмен... В противном случае у Воробышка с Крамом было бы либо одинаковое число баллов, либо разница в одно очко, но в пользу болгарина. И плакали бы наши денежки. А так за свои потрепанные нервы и лишнюю седину я получила почти полсотни галеонов. И то хлеб!
52. Винки
Через пару дней после первого испытания Добби удалось найти Винки. Ко мне ее приводить было небезопасно: домовики видели, кто я на самом деле, слету, и реакция на меня могла быть абсолютно непредсказуемой. В замок, на кухню к остальным эльфам ее тоже тащить не стоило, мало ли что. Поэтому теплый закуток и пара одеял для несчастной эльфы были приготовлены в Тайной комнате.
Винки выглядела — и пахла — ужасно. Три месяца скитаний и безмерного потребления сливочного пива, той еще отравы для ее организма, сказались на ней отвратительно. Из ухоженной чистенькой домовихи она превратилась в тощее, вечно пьяное существо в лохмотьях. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что Носорожка, в ее пламенном стремлении отстоять гражданские права и свободу эльфов, не так уж и не права, другое дело, что взялась она за это не с той стороны. Она посчитала, что домовые эльфы — это почти люди, вроде негров. А они не люди, у них несколько другая психология, свои обычаи, традиции, правила и мораль. Даже не находись они в рабстве, у них было бы гораздо больше общего с гоблинами, чем с людьми, тем более что изначально эти две расы обитали по соседству, и только магический катаклизм выгнал их с родины и привел к нынешнему состоянию.