Как и ожидал, лес рук. Точнее – ни одной.
– Записывайте. Первая магическая аномалия была зарегистрирована в пятый год правления крона Вернеоса Третьего. Итого, около ста семидесяти пяти лет назад. До того понятия «магическая аномалия» не существовало. Это не значит, что такие дети не рождались. Но это были единичные случаи, крайне редкие. Раз в двадцать-тридцать лет.
Студенты не писали.
– Почему не записываете? – спросил я.
– Так запомню, – ответил Шип. Остальные промолчали.
– Саботаж, да? Посмотрю, что вы запоете на зачете, хоть его вряд ли буду принимать я, – сказал спокойно. – Не хотите писать – слушайте. Итак, во времена Вернеоса Третьего аномалии стали более частым явлением. Почему? Не знаете? Потому, что магический фон нашей планеты изменился. Повысились спонтанные выбросы энергии, что и привело к аномалиям у детей, попавших под влияние увеличившейся магической активности. И тогда Вернеос принимает закон, в котором впервые звучит понятие «магическая аномалия». Что провозглашает этот закон?
– Всех аномальных выселить из страны, – откликнулся Шип.
– Верно. Начинается переселение. Сотни семей вывезены в западный регион на границу с Эльдераном. Начинается то ли мор, то ли хорошо спланированное убийство, и из сотен остаются единицы. А рождаемость детей с отклонениями только растет. И принят второй закон Вернеоса, который провозглашает…
– Уничтожение, – закончил за меня Шип. А он неглуп.
– Уничтожение, – согласился я. – Так начинается охота за теми, кто отличается по уровню магии от других. Сотни жертв. Затем тысячи. Люди уверены, что любая аномалия таит в себе угрозу. И избавляются даже от безобидных собратьев. Как вы думаете почему?
– Страх, – на этот раз ответила Жени. – Они нас боятся. И правильно делают. Только им не понять, что мы тоже боимся. Себя.
– Кто первым попытался остановить кровопролитие? – задал следующий вопрос.
– Дед нынешнего крона, Берисан, – снова Шип. – Он принял закон, запрещающий убийство аномальных магов, если нет угрозы для жизни.
– Это был он, – кивнул я. – Но страх настолько въелся в сознание людей, что ничего не изменилось. Просто явные убийства стали тайными. Дабы не навлечь гнева властей. Виновных не наказывали. Только облагали штрафом. Сравнительно небольшим. Что мы имеем сейчас?
– Имеем полный запрет на убийство, – Шип был подкован в этих вопросах. – И закон о равноправии, который, впрочем, не действует. Людей не переделаешь по предписанию. И мы тому доказательство. Нас силой заставили сюда приехать. Даже никто не спрашивал.
– Иначе вы бы погибли, – ответил я.
– Мы и так погибнем. Какая разница, умными или дураками? – это уже Найт. – Вы ведь были предводителем восстания против магов. Сдулись?
Захотелось немного осадить щенка, но я напомнил себе, что мы – в академии, а они – мои студенты.
– Не сдулся. Договорился, – постарался не выдать злости. – В том числе о полном запрете на убийство.
– Если бы вы дошли до конца, сейчас бы не было власти крона, – вмешался Эвард. – Мы были бы свободны. И это маги просили бы у нас пощады.
Это лекция или суд? Я едва сдерживался, чтобы не высказать студентам все, что думаю об этой ситуации.
– Пролились бы реки крови, – сказал в ответ. – Не уверен, что мы смогли бы победить. Иногда надо отступить, чтобы достичь успеха. И пусть на первый взгляд этот успех кажется поражением – на самом деле все не так. За эти три года Арантия продвинулась вперед больше, чем за двести лет. Имею в виду отношение к аномалиям. Нравится вам это или нет. У вас есть шанс выбраться. Единственный на миллион. Глупо им не воспользоваться.
– Нам не нужны подачки от врагов, – припечатал Эвард.
– Ректор и крон вам не враги, – осадил я его. – Пока что. Пока вы находитесь в этих стенах и выполняете требования. Увы, мне пришлось хорошо узнать этих людей. С ними выгоднее сотрудничать, чем враждовать.
– Это трусость, – фыркнул Теон. – А мы не трусы.
– Да. Вы смертники, – ответил ему. – Приговор которым отсрочили. На время. Пока Дагеор рассказывает крону сказки о том, что вас еще можно спасти. Я сейчас вижу, что это не так. Пустая затея. Бессмысленная. Невозможно спасти того, кто сам этого не желает. Вернемся к лекции.
Я говорил. Студенты по-прежнему не собирались писать конспекты. Но мне было все равно. Почему-то наш разговор разозлил меня. Хотелось схватить этих глупцов за уши и хорошенько встряхнуть. Чтобы поняли, как им повезло. И как не повезет, стоит только переступить за порог академии.
На вторую пару шел со смешанным чувством. Боялся повторения ситуации, но по другой причине – второкурсники хорошо знают, кто я. Им, скорее всего, известно, что именно я разрушил предыдущую академию. Не своими руками, но от этого не легче.