Но что подумает отец? Что он предпримет?
И что предпримет Тони, когда узнает, что ее держит в замке принц-чудак? Она представила, каким был бы их разговор… Тщедушный Тони не шел ни в какое сравнение с мощным сложением Адама.
Адам был…
Не успела она развить мысль, как принц вынырнул из тени. Суровое лицо в шрамах… Сильное тело… Белль вздрогнула.
Ее сердце забилось чаще, а по коже пробежали мурашки. Какой-то необычный страх. Страх, который лился по венам, как пламя.
Страх, от которого вовсе не страшно.
Она услышала тяжелые шаги и поняла, что не закрыла дверь, выставив себя на обозрение. Она метнулась к двери. Но недостаточно быстро.
Адам был уже внутри.
Наверное, впервые в жизни она встретила настолько крупного мужчину. Не меньше двух метров роста, широкоплечий и мускулистый. В ярком освещении его лицо казалось еще более пугающим.
Она снова подумала о том, каким же красавцем он был до аварии.
— Я тебя пугаю? — спросил принц.
— Разве ты не этого добиваешься?
— Отчасти.
Снова никаких подробностей.
— Так я предстану перед высшим судьей? — съязвила Белль. — Или ты и есть высший судья?
— На своей земле я сам вершу законы.
— Иными словами, ты сам себе хозяин.
Он медленно кивнул.
— Что ты намерен со мной делать? — спросила Белль, несмотря на дрожь во всем теле. Ей стоило большого мужества задать вопрос, ответ на который знать ей не слишком и хотелось.
— Я намерен получить от тебя расплату, — ответил он, и по ее спине прошел холодок. — Но сперва я хочу, чтобы ты со мной поужинала.
— Нет! — отрезала она, не успев как следует обдумать свой отказ. — Не хочу я с тобой ужинать!
— Почему?
— Ты взял меня в плен! И притом, ты производишь впечатление человека, абсолютно далекого от цивилизации!
— Да. И еще я очень противный, — с легкой улыбкой добавил он.
Но определение было неверным. Принц был изувеченным. Пугающим. Властным. Но не противным.
— Найди хоть одного человека, кто захочет поужинать со своим тюремщиком, — сказала она, не прокомментировав его последнюю фразу.
— Такова участь пленника, — сухо произнес он. — Выбирать особенно не приходится.
— А что, если я откажусь пойти с тобой? — Белль расставила ноги шире и уперла руки в бока. Нужно его проверить. Вдруг он сумасшедший. Вдруг он поступит с ней, как Генрих VIII? Голову с плеч, и дело с концом. А может, еще что похуже.
— Тогда я перекину тебя через плечо и отнесу в столовую, хочешь ты этого или нет.
— Не хочу.
В ту же секунду расстояние между ними резко сократилось, принц обхватил ее за талию, оторвал от земли и взвалил себе на плечо. Белль удивилась его силе. И легкости, с которой он ее нес. И его жаркому телу…
Его внутреннее пламя передалось и ей. Он зашагал вперед, и, качнувшись, она схватилась за его плечо, чтобы не упасть. Принц повернулся и вынес ее из комнаты.
Глава 3
Девчонка горела, как уголек, в его объятиях. Вот о чем он думал, когда вышел из ее спальни.
Одной рукой Адам обхватил ее за поясницу, другой придерживал за икры. Целых три года он не держал женщину в объятиях и вдруг почувствовал на себе тяжесть этих лет. Больше в его голове ничего не было.
Окутанный мраком, он не допускал и мысли о близости с женщиной. С уходом жены его постель опустела. И он никого не хотел видеть в своей спальне.
Его пальцы ощущали горячую, гладкую кожу Белль. В последний раз, когда он прикасался к женщине, та оказалась застывшей, холодной… Безжизненной.
Стиснув зубы, Адам понес сопротивлявшуюся пленницу вниз по лестнице.
— Как ты смеешь? — визжала она, колотя его кулачком по спине.
— Как я смею кормить тебя ужином? — хохотнул он. — Вот такое я чудовище!
— Ты должен был прислать мне корку хлеба! — не унималась она.
— Да, но лучше поешь со мной, сегодня подают ягненка.
— А может, я не ем детенышей животных?
— Ты вегетарианка?
— Нет, — сдалась Белль. — Но все же!
— Если у тебя проблемы в поедании мелких пушистых тварей, всегда можно налечь на овощи и кускус. И еще будет пирог.
— Я могу съесть это в своей комнате, — ответила Белль, отчаянно сопротивляясь его напору.
Ее движения что-то в нем пробудили. Адам не придал этому значения.
— Нет, agape[2], не можешь, потому что я тебе этого не предлагал.
Он зашел в столовую и посадил девушку на кресло рядом с собой. Она уставилась на него, широко распахнув глаза. Действительно красавица… Ее темные волосы были собраны в конский хвост, а голубые глаза сверкали недоверчиво, но все равно очаровательно. У нее были пухлые губки — кажется, когда-то ему такие нравились, когда ему еще не стали чужды удовольствия.