Я наконец выпустила рвавшуюся наружу злость и разразилась жестоким громким смехом. Мандзю лежал на траве с обезображенным лицом и лишь мычал от боли.
– О мой принц! Что она с вами сделала?! – неизвестно откуда взявшийся Хитати подбежал к своему питомцу и, всплеснув руками, как наседка закружился над ним. Попытался поднять с земли, но не хватило сил. Он обернулся ко мне и закричал своим скрежещущим, как несмазанное колесо телеги, голосом: – Что ты наделала, проклятая лисица? Как ты посмела так поступить с императорским сыном?
– Ну, ты сам напросился, противный старик. – Я брезгливо сморщила нос и вспомнила об энергетическом шаре, который остался в рукаве. Достала его и подошла вплотную к наставнику Мандзю.
Тот обомлел и захлопал глазами, беззвучно открывая рот, как рыба. Одной рукой я взяла его за трясущийся подбородок и потянула за козлиную бородку, чтобы раскрыть пошире рот. Он успел только вскрикнуть, и энергетический шар с моей бессмертной кровью залетел к нему в раззявленный рот.
– Что ж, это будет тебе уроком, несчастный смертный. Теперь ты тоже обречен на бессмертие. Будешь вечным слугой своего любимого Мандзю. Если ты мечтал, что принц женится и сможешь уйти на заслуженный покой, то забудь. Вечный слуга, вечный спутник печалей Мандзю, два вечных изгоя. – Я наконец отпустила объятого ужасом старика, и тот упал рядом со своим учеником.
Пришло время уходить, и я хотела в последний раз увидеть лицо Мандзю – вернее, то, что от него осталось. На него было больно смотреть. Уже никто не признает в нем прекрасного принца. Вот только глаза остались прежними. Он смотрел на меня, обезумевший от ужаса и боли, не в силах вымолвить ни слова.
Я поискала в рукаве заготовку маски из тонкого, но прочного фарфора. Провела над ней рукой, и она обрела черты лица прекрасного тенина. Того, кого когда-то я увидела впервые в Высокой Долине Небес и тут же влюбилась. Невольно залюбовавшись своей работой, я не заметила, как чья-то рука коснулась моего плеча. Я вздрогнула и обернулась. Передо мной стоял император Корэмицу. Он смотрел на меня прямо, разглядывая мое лицо. В глазах промелькнуло узнавание. Я сдула упавшую на лицо прядь волос и дернула плечом, сбрасывая с себя ладонь императора. Он несколько раз коротко кивнул головой, словно соглашаясь с чем-то.
– Так вот какой из тебя вышел друг, Мизуки, – наконец выдавил Корэмицу. – А я был уверен, что ты в моей новой жизни станешь мне хорошим другом и помощником, пытаясь исправить свою ошибку. Но вместо этого ты испортила жизнь моему любимому сыну и превратила его в урода. Так вот какова твоя дружба?!
– Ты все-таки узнал меня, Когими, – криво улыбнулась я.
– Узнал, едва услышав твое имя, произнесенное сегодня в покоях моей супруги. Оказывается, ты не только меня сгубила в прошлой жизни, но и прошлое воплощение моего сына тоже! – Мой старый наивный друг Когими сжал кулаки.
– Здорово, что мы все здесь собрались, – усмехнулась я и отступила на пару шагов.
– Вы разве знакомы, отец? – подал голос с земли Мандзю.
– Увы, эта кицунэ убила меня в прошлой жизни. А затем раскаялась и спустилась ко мне в мир мертвых, чтобы выпросить прощения. А я ведь поверил ей, – не отрывая от меня глаз, ответил Когими.
– Подожди, – морщась от боли, Мандзю попытался подняться, но смог лишь сесть на колени. – Мизуки назвала тебя Корэмицу? Она рассказывала мне о несчастном смертном, которого убила по велению своего отца, когда мы вместе служили Аматерасу. Я знаю твою историю, отец. Она действительно тогда раскаивалась. Неужели притворялась?
Они обсуждали меня, и это начало надоедать. Мне стало скучно, и я прервала их диалог.
– Я отдала тебе свой долг, Корэмицу, еще тогда, когда ты был совсем молодым. Той ночью ты с нетерпением ждал свадьбы с Камэ и беззаботно писал ей танка. Даже твой старый пес не учуял опасности. К твоим сёдзи со стороны сада подкрался одетый во все черное убийца. Это я разбудила пса, чтобы он залаял. Я спасла тебе жизнь, и ты смог жениться и стать императором. Долг возвращен, Когими. Больше я тебе ничего не должна. А с твоим сыном у нас отдельный счет, который тебя не касается, глупый смертный.