Тут я увидела маску в своей руке. Напоследок взглянула на ее прекрасный лик и швырнула ее Мандзю:
– Лови! И береги ее. Теперь она часть тебя. Ты не сможешь ходить без нее.
Изуродованный юноша нерешительно смотрел на упавшую к нему на колени маску. Я перевела взгляд с маски на его лицо, и к горлу подкатила тошнота – настолько отвратительно теперь он выглядел. Мандзю смотрел на свое фарфоровое лицо, боясь к нему прикоснуться. Я нетерпеливо закатила глаза.
– Тц… – цыкнула я и направила луч своей энергии в сторону принца. Поток подхватил маску, поднял в воздух и намертво прижал ее к лицу Мандзю. – Ты теперь не сможешь обходиться без нее. А ведь ты мог прожить счастливую жизнь рядом со мной. Зря отказался.
Сказав это, я взмахнула рукавом и стала невидимой. Уже собралась уйти, но в голове мелькнула жестокая мысль, и я решила добить Мандзю.
– Ах да, я наложила двойное заклятье в пещере, в которой заперла Сягэ. Теперь она точно никогда оттуда не выберется и даже во сне к тебе не сможет прийти.
Теперь все. Гнев излился полностью, я чувствовала себя опустошенной. Медленно побрела я в сторону даймон, чтобы выбраться из этого проклятого дворца.
9. Надежды, разлетевшиеся лепестками сакуры на ветру
ПЛЕЙЛИСТ:
BTS – Black swan
BTS – I’m fine
Цунами бешеной собакой набрасывается на берег и разрушает все на своем пути. Оно вырывает с корнем деревья, разносит в щепки дома, губит все живое, посмевшее попасться на пути, – топит сушу своей яростью. И лишь когда стихия насытится разрушениями и жертвами, удовлетворив свой гнев, ослабевает, успокаивается и погибает, достигнув своего пика. Умирая, убивает все вокруг, в том числе и себя. С любовью так же.
Самая страшная любовь – та, которая любит другого больше, чем себя. Она в итоге разрушает обоих. Мою любовь отвергли, и на ее месте родилась ненависть, которая уничтожает человека, который еще секунду назад был самым любимым существом на земле. Своей местью, вызванной горьким отчаянием, я убила последнюю надежду на взаимность, остатки доверия Мандзю и уничтожила собственную душу. Разорвала ее на мелкие части и пустила по ветру.
Не разбирая дороги, я выбежала из города и оказалась в лесу среди кривых сосновых стволов и остролистных кленов. Лес манил меня, и я послушно шла в самую чащу, загребая ногами опавшую листву. Под ногой что-то хрустнуло, и я кубарем покатилась на землю. Приподнялась, стряхнула с лица налипшие сухие иголки и мелкие листья с крошками земли и посмотрела назад. Большая толстая ветка, надломленная посередине, выглядывала сквозь ковер из опавшей листвы. Я разозлилась, встала и со всей силы наступила на наглый кусок дерева. Ветка с жалобным хрустом разломилась надвое. Я наклонилась и подняла с земли ту часть, что осталась голой, без единого сучка и веточки. Вооружившись обломком палки, я продолжила идти, попутно яростно сбивая листву, иголки и ветки с деревьев. Мне мешали абсолютно все. Все они были виноваты в том, что встретились мне на пути и ничем не могли помочь повернуть время вспять и отменить все то, что я только что натворила в императорском саду прекрасных цветов.
Кто-то украл воздух из моих легких, и меня начал душить кашель. Было ощущение, будто я случайно проглотила рыбью кость и та застряла в горле, не давая дышать. Стало больно глотать. Спазмы в горле причиняли боль, слезы выступили на глаза, лицо начало гореть. Я остановилась и, согнувшись пополам, пыталась откашляться, но «кость» все не желала выходить. Горло судорожно сжималось, желая исторгнуть чужеродное тело. Кашель долго не проходил, пока из последних сил я не набрала побольше воздуха и наконец не исторгла из себя крошечный бутон алой паучьей лилии. Я выплюнула его в ладонь. Проклятая хиганбана даже в лесу преследовала меня. Мой гнев, направленный на Мандзю, настолько ослепил меня, что даже не заметила, как зародыш любимого цветка Мандзю залетел ко мне в рот и я проглотила его. Я поднесла ладонь к глазам и присмотрелась к крошечному бутону. Он был цвета граната. Будто оторвавшись от материнского цветка, он поранился о мой гнев, как об острый меч самурая, и теперь истекал кровью. Как и моя душа. Горло перестало болеть, и я облегченно выдохнула – теперь можно продолжить путь в никуда. Больше у меня не было цели. Все, ради чего я существовала, утратило смысл. Своими словами Мандзю отобрал у меня надежду на то, что когда-нибудь я смогу быть рядом с ним. А после собственными руками разрушила будущее всех нас.