– Я, пожалуй, пойду. Мне нужно проверить корни нашего ликориса. Нам крепко достанется от богини, если они начнут сохнуть или гнить. Найду в недрах земли воду и напою их. – Она поцеловала тенина и скрылась под землей, оставив нас с Мандзю наедине.
Всю дорогу сюда я прокручивала в голове предстоящий разговор с Мандзю. Но сейчас все слова вылетели из головы, и я не могла выдавить из себя ни звука. Оказывается, признаваться в своих чувствах человеку, которого любишь, – непростая задача. Какая, оказывается, Сягэ смелая, раз нашла в себе силы признаться. Ну ничего, я тоже смелая. Вот только съем приготовленного специально для меня зайца.
– Где ты была прошлой ночью? – Мандзю сел рядом, убрал с моего лба прядь волос и заглянул мне в лицо. – Я волновался за тебя.
– Гуляла. – Не глядя на него, я впилась зубами в мясо.
– Так долго? – Мандзю протянул мне миску с рисом.
– Мне нужно было побыть одной, подумать кое о чем. – Я мотнула головой, отказавшись от риса.
– Надеюсь, тебе было хорошо наедине со своими мыслями. – Мандзю не унимался и продолжил предлагать мне еду. В этот раз он протянул мне вино. Кивнув в знак благодарности, я сделала большой глоток. Это должно было придать мне храбрости.
– Благодарю, Мандзю-сан, мне было хорошо одной, – ответила я, вспоминая, как проревела всю ночь.
Я молча жевала мясо, пытаясь подобрать слова, чтобы начать разговор. Решила зайти издалека – это даст мне возможность морально подготовиться к признанию и понять, насколько сильно Мандзю любит Сягэ.
– Если бы Сягэ не призналась тебе в любви, ты тоже не признался бы ей?
– Конечно, нет! Мы же тенины, нам нельзя любить, ты забыла?
– Значит, если бы Сягэ сама не рассказала тебе о своих чувствах, ты бы не любил ее?
– Любил… – не глядя на меня, ответил Мандзю. Он пристально смотрел на огонь, будто тот был его собеседник, а не я. – Почему ты спрашиваешь об этом?
– Хочу понять ваши чувства, – с досадой ответила я и тоже отвернулась.
– Получается, что ты тоже любил Сягэ, но боялся ей признаться и нарушить закон. А если бы тебе кто-то другой, а не Сягэ сказал, что любит тебя, ты тоже ответил бы ему взаимностью? – я все пыталась подвести разговор к нужной точке.
– Нет. Природным духам не дано любить, – пожал плечами Мандзю.
– Но Сягэ ты любишь?!
– Да.
– Но почему? Ты же тенин, тебе нельзя любить. Ты сам так сказал. Тогда почему ты любишь Сягэ?
– Мне сложно это объяснить. Когда я впервые увидел ее, то почувствовал нечто странное внутри. Будто мы были знакомы очень давно и на какое-то время расстались. И вот наконец-то встретились после долгой разлуки. Я ощутил в ней нечто родное – не могу тебе этого объяснить. Просто чувствую так, и все. Когда Сягэ рядом, моя душа поет и радуется. Понимаешь, о чем я? – Мандзю повернулся ко мне и улыбнулся самой широкой, самой милой улыбкой. Той самой, которую я очень любила.
Конечно, я понимала, что он имел в виду. Ведь то же самое испытывала и я, когда Мандзю был рядом со мной. Я кивнула ему вместо ответа.
– Бывают такие встречи, когда перед тобой оказывается совершенно незнакомый человек, а у тебя внутри есть ощущение, будто ты его знаешь. И у вас на двоих есть одна история. Вы точно общались уже, вот только забыли, где и когда. И сейчас, когда ты встретил этого человека вновь, уже не хочется его отпускать от себя и нужно сделать все, чтобы ваше общение возобновилось. Ты пытаешься обратить на себя его внимание, боясь, что незнакомец снова исчезнет из твоей жизни. А потом оказывается, что он и сам не против остаться рядом с тобой, потому что чувствует то же самое. И вот проходят мгновения, а вы уже не можете расстаться, потому что вам обоим этого не хочется. Наверное, это и называется родством душ. А может, сама любовь так рождается в сердцах двоих. При условии, если это взаимно.
Если сейчас не решусь ему признаться, то еще долго не будет подходящего момента. Я набрала побольше воздуха в легкие и зажмурилась, посчитала до трех, открыла глаза и выпалила:
– Я понимаю, о чем ты. Все то же самое испытала я, когда впервые увидела тебя. Тогда, на рассвете. Когда первые солнечные лучи коснулись твоего лица и осветили его. Ты будто сам стал солнцем. При виде тебя моя душа пела. Ты был так увлечен своими чувствами к Сягэ… И даже не заметил, что я тоже люблю тебя и хочу быть с тобой.
– Что? – Мандзю вздрогнул. С его лица мгновенно исчезла улыбка. Выражение счастливой мечтательностью сменилось на удивление, больше похожее на ужас.
– Ты все слышал. – Я спрятала лицо в ладонях, не в силах смотреть на него. – И не надо смотреть на меня так, будто я на твоих глазах с огромным аппетитом съела слизняка.