Чтобы хоть как-то унять голод пустующей бездны, я предалась мечтам. Только они спасали меня. Примостившись на бамбуковой циновке, лежавшей на полу беседки, я представила, что буду делать, когда Мандзю появится на свет.
В то время, когда мы с прекрасным тенином охраняли ликорис, он был единственным во всех трех мирах. Но с тех пор прошло много времени и мир изменился. Теперь хиганбана росла повсеместно и не только перестала очищать карму, но стала приносить смерть тем, кто пытался ее съесть. Глупые смертные едят все, что попадается им под руку. Одни едоки умирали, но других это не останавливало. Люди приноровились долго вымачивать цветок в воде перед приготовлением. Яд оставался в воде, и хиганбана уже не причиняла вреда всеядному человеческому желудку. Лекари же пошли другим путем. Они извлекали из некогда любимого растения Аматерасу ядовитые соки и лечили ими людей. Непростая судьба хиганбаны тесно переплелась с нашей с Мандзю судьбой. Цветок будто преследовал нас. Даже в Ёми он был неподалеку и безмолвно следил за нами. Вот и сейчас Мандзю выбрал именно хиганбану в качестве условия своего перерождения – так его ненаглядная Сягэ смогла бы найти его в мире смертных. Но он не учел одного: я никогда не позволю им встретиться. Мой совершенный план должен был сработать!
Оставаясь невидимой здесь, в императорском дворце, я смогу наблюдать за тем, как родится и будет расти, взрослеть Мандзю. Буду являться ему ребенком в облике маленькой Сягэ и играть вместе с ним. Создам иллюзию для госпожи Сануки, будто она беременна, и даже устрою ей пытку, одарив всем спектром ощущений, которые испытывает рожающая женщина. Все вокруг будут видеть ее живот и радоваться, что она наконец смогла зачать ребенка. Пустующий живот Сануки будет выпирать и расти с каждым месяцем. И когда придет срок, на сцену выйду я. Благодаря третьему хвосту у меня появилось достаточно сил и возможностей, чтобы создать такую масштабную иллюзию для смертных. Никто не усомнится в беременности Сануки. И даже Мандзю, когда будет вглядываться в мое лицо, будет видеть черты Сягэ. Тогда он будет щедро одаривать меня своей любовью, теплом и заботой. Я получу то, чего хотела, и зияющая внутри, жрущая меня дыра наконец затянется. Мы обязательно сыграем пышную свадьбу, достойную императорской семьи. И спустя время я сделаю его бессмертным, чтобы уже больше никогда не расставаться. Мандзю привыкнет ко мне, и придет день, когда я откроюсь ему и покажу свой истинный вид. Он обязательно поймет, что любить меня ничуть не хуже, а даже лучше, чем Сягэ. Именно я смогу подарить ему вечную жизнь, а не моя соперница. Мандзю обязательно оценит это и полюбит в облике красивой кицунэ Мизуки.
Так все и будет, но позже. Помнится, Сягэ должна родиться спустя пять лет после появления на свет Мандзю. Путь растет мой прекрасный тенин, а я пока буду невидимой тенью наблюдать за ним и с каждым днем влюбляться в него все больше и больше.
Перед глазами снова встала картина: в Долине Высоких Небес распускается хиганбана, приветствуя рассвет. Тогда над высокой травой появился красивый тенин, освещенный первыми лучами солнца. Завтра утром история должна повториться. Ликорис откроет свои лепестки навстречу солнечным лучам и появлению императорского наследника. Я подняла голову к небу, с надеждой посмотрела на мерцающие звезды и прошептала:
– Где ты, Мандзю? Ты уже в пути? Я жду тебя здесь. Не заблудись, пожалуйста.
Из спальни супружеской четы донесся тихий сладостный вздох императрицы. Сдерживая усмешку, я закрыла уши руками и, прежде чем закрыть глаза, последний раз взглянула на небо. Оно казалось таким низким, что можно было дотянуться до звезд, стоило только протянуть к ним руки. Одна из тех, что висели ниже всех, вдруг засветилась ярче, вспыхнула и сорвалась вниз. Я смотрела не отрываясь, как она стремительно падала, сгорая в небе, пока от нее не остался совсем маленький кусочек. Мгновение – и остатки звезды упали рядом со мной, утонув в ликорисовом поле. Добрый знак, подумала я и провалилась в сон, оставив мою подругу луну наблюдать сверху за спящей поляной из хиганбаны.