– Сягэ… – пролепетал малыш и погрузился в мир сновидений, оставив меня одну бороться с крабом, тесно сжавшим клешнями мое сердце. Кто-то украл воздух, и я не могла дышать, когда Мандзю произнес это проклятое имя.
Я дождалась, когда он засопит, и растворилась в темноте. Мне срочно нужно было прогуляться по саду, чтобы прийти в себя после случившегося.
На второй день рождения Мандзю дали наставника по имени Хитати, чтобы тот обучал и наставлял наследника. Мальчик рос слишком смышленым. Корэмицу с Камэ решили не терять даром время и начать обучать маленького принца наукам, которые помогут ему в будущим управлять государством. И не просчитались. К трем годам Мандзю уже не только бегло читал и писал, но и показывал острый ум и развитый не по годам интеллект. Народ полюбил сына императора за смышленость и с особым рвением и радостью отмечал его дни рождения. Корэмицу не скупился на угощения для жителей столицы и устраивал сытные пиры для простолюдинов в честь именин Мандзю.
К пяти годам этот славный ребенок освоил все науки, которые преподавал ему Хитати. Он превосходно владел искусством каллиграфии, живописи – рисовал тушью отменные картины, поэзии – сочинял красивые стихи и блистал отличными знаниями этикета, не считая точных наук. Мудрый наставник, сменив нянек, сопровождал мальчика повсюду, не позволяя днем женщинам приближаться к нему. Меня это разозлило поначалу. Из-за Хитати я могла только по ночам приходить к Мандзю и любоваться на него спящего. Больше не могла в обличии одной из нянек приходить и беседовать с ним, наслаждаясь красотой мальчика, как две капли воды похожего на тенина, которого я встретила в Долине Высоких Небес. Но вскоре пришел срок создать иллюзию беременности для госпожи Сануки, и я стала разрываться между императорским дворцом и домом своей будущей матери. Пока несостоявшаяся мать думала, что беременна, поглаживая свой пустой живот, в котором никто не жил, я еще могла свободно разгуливать невидимкой по дворцу и таскаться тенью за Мандзю и Хитати. Но когда пришел срок появиться на свет дочери Сануки, которой, как и условились, дали имя Сягэ, мне пришлось изображать младенца. И мое терпение вот-вот готово было лопнуть. Я уже была когда-то несмышленым младенцем, нуждающимся в помощи взрослых. Но подумать не могла, что переживать все это во второй раз станет сущей пыткой. Никакой свободы действий и ни минуты одиночества. Быть во второй раз младенцем и маленьким ребенком оказалось тяжело. Я не могла дождаться, когда по меркам смертных достигну пятилетнего возраста и меня представят императорской чете и Мандзю. Помня о том, что ждет меня в итоге, я терпеливо переносила все тяготы младенческой жизни и мечтала о тех днях, когда смогу играть с моим любимым тенином в прекрасном саду и наблюдать, как прорастают первые зародыши любви в его сердце.
Тем временем Мандзю становился все популярнее у своего народа. Благородные мужи и простолюдины – все почитали его и восхищались его умом и красотой. Когда принцу исполнилось семь лет, Корэмицу допустил его на императорский прием, куда приходили просители, чтобы владыка разрешил их конфликты, проблемы или же удовлетворил просьбу. Первые дни Мандзю внимательно слушал каждого, кто приходил на поклон к императору. Он хмурил маленькие бровки, от чего между ними пролегала сосредоточенная складка, и то кивал, то морщил лоб, когда просители заканчивали рассказывать о своей проблеме. В один из дней приемов пришел крестьянин и пожаловался на соседа. Тот захватил часть его рисового поля и принялся возделывать его как свое. Соседи долго спорили, пытаясь отстоять участок земли, даже подрались, но так и не пришли к решению. И теперь несчастный, чью землю захватил и уже успел засеять рисом сосед, пришел искать справедливости у императора. Корэмицу, привыкший поступать по справедливости и помогать тем, кто действительно нуждался в помощи, предложил решить проблему своему семилетнему сыну.