– Ты очень смышленая, Сягэ, и быстро учишься. – Я невольно вздрагивала всякий раз, когда он называл меня этим именем.
– Просто принц Мандзю хороший учитель и все понятно объясняет, – ответила я, двигая пальчиком фигурку на доске.
Все это время, не вмешиваясь, в стороне сидел наставник Хитати и с улыбкой наблюдал за нами.
– Ты не устала? – заботливо поинтересовался Мандзю, когда поддался мне в пятой партии и я закончила ее победой.
– Если честно, у меня уже ноги затекли сидеть, я бы побегала по вашему саду, принц. Уж больно он красив. Все эти цветы, – я огляделась вокруг, – так красивы. Особенно эти, синие. Никогда таких не встречала, только у вас во дворце.
Я кивнула в сторону растущей хиганбаны. Мандзю проследил за моим взглядом.
– Эти синие цветы вырастил садовник специально к моему рождению. Я так люблю их. Хочешь, нарву тебе их, чтобы ты могла поставить букет у себя в спальне и любоваться ими перед сном.
– Хочу, – крикнула я и с заливистым смехом выбежала из беседки.
Наследный принц бросился за мной.
– Осторожно, Сягэ, ты можешь упасть, – крикнул он, догоняя меня.
– Не догонишь! – поддразнила я и побежала быстрее.
В два прыжка Мандзю оказался рядом со мной посреди ликорисовой поляны и поймал за плечи. Он сел на корточки передо мной и заглянул в лицо.
– Сягэ, ты знаешь, кто я?
– Конечно! Вы наследный принц, сын императора Корэмицу, – без запинки проговорила я.
– Нет, ты не так поняла. – Он понизил голос и спросил шепотом: – Ты помнишь меня? Ты знаешь, зачем мы пришли в этот мир?
Мурашки побежали по спине, когда мои глаза встретились с глазами Мандзю. Он выжидающе смотрел, не отрываясь. Я не спешила с ответом. Не была уверена, что все получится. Чтобы принять правильное решение, представила себя настоящей Сягэ: «Ну же, что бы ты сделала? Что бы ты ответила ему, Сягэ?» Ответ пришел сразу, как только перед глазами промелькнуло воспоминание о том, как эти двое договаривались найти друг друга по синим цветам хиганбаны.
– Я помню Ёми… – тихо ответила я.
– Так, – Мандзю замер.
– И Высокую Долину Небес…
– А еще…
– И то, как мы любили друг друга. И Аматерасу, которая разлучила нас. И как Мизуки предала нас тоже помню.
– Ах, Мизуки, – он выдохнул с облегчением, – не обижайся на нее. Она всего лишь выполняла свой долг. Тебе стало бы легче, если бы Аматерасу наказала ее вместе с нами за то, что скрывала наше преступление?
– Нет, – я помотала головой.
– Она приходила ко мне в Ёми, чтобы извиниться. Ей было так плохо из-за того, что мы погибли.
Я вздрогнула. Все сжалось внутри. Он с таким теплом сказал это. Далекий светлый лучик надежды снова осветил мой беспросветный туннель из безответных чувств.
– Я очень счастлив, что ты ничего не забыла, Сягэ. Ты здесь. Это значит, что время мучительного ожидания для меня закончилось. Я больше никогда не позволю нам расстаться. Когда мы вырастем – женюсь на тебе и мы станем самыми счастливыми людьми на свете. Только после этого я смогу закончить свой цикл бесчисленных перерождений.
«Даже не надейся, – мысленно ответила я. – Когда мы поженимся, я сделаю тебя бессмертным, и ты будешь жить целую вечность рядом со мной».
– Давай играть в догонялки, – вслух предложила я и побежала среди синих волн ликориса, уворачиваясь от теплых объятий Мандзю, в которые он каждый раз заключал меня, когда догонял. А ловил он меня слишком быстро.
С того дня я стала частой гостьей в императорском саду. Когда лил дождь или шел снег, мы перебирались во дворец и играли в сёги под чутким присмотром наставника Хитати. Спустя год я уже не позволяла Мандзю поддаваться мне – легко выигрывала все партии. Он лишь смеялся, качая головой, и радовался моей недетской смышлености. Пожалуй, это было самое счастливое детство, которое мне довелось прожить. Ни тебе вечно недовольного лица отца, ни его толстой, больно бьющей палки, которая не раз ломала мне кости. Ни матери, которая предпочитала сбегать в свой собственный мир вместо того, чтобы дарить мне свою любовь. Госпожа Сануки и ее супруг относились ко мне с большим теплом и заботой, почти не ругали. Я впервые почувствовала, что значит настоящая родительская любовь, и даже полюбила своих ненастоящих родителей. После того как меня представили Мандзю, я смирилась с тем, что мне приходится заново проживать детские годы, расслабилась и впервые начала наслаждаться настоящим. Я была впервые по-настоящему счастлива, видя, с какой любовью смотрит на меня Мандзю, сохраняя при этом целомудрие.