Наследный принц к восемнадцати годам стал абсолютным любимцем всех слоев населения Японии, начиная с приближенных его отца, заканчивая бедным крестьянином, который трудится не разгибая спины целый день ради скромной мисочки риса. Он прославился своей невероятной красотой, любовью к людям и справедливым отношением ко всем. О его красоте слагались легенды. Многие матери из знати спешили представить императорскому двору своих подросших дочерей, тайно или открыто надеясь, что Мандзю обратит на них свое внимание и возьмет их если не в жены, то хотя бы в наложницы. Я не беспокоилась насчет них и не мучилась ревностью. Мой избранник не давал мне повода для этого. Его взгляд, мысли и дух были обращены только ко мне. На других девушек он не обращал внимания. Несмотря на то что некоторые, будучи представленными ему, тут же влюблялись и, набравшись наглости, под покровом ночи пробирались в спальню принца, надеясь таким способом заполучить его. И каждая из этих нахалок неизменно вежливой, но твердой рукой выставлялась за дверь, держа в охапку свои одежды. Я смотрела на них с пониманием – в Мандзю невозможно было не влюбиться. Оставалось лишь дождаться того дня, когда он предложит мне стать его супругой. И этот день настал.
Пока придворные кумушки осуждающе перешептывались о том, что повзрослевший и возмужавший наследник до сих пор не женится, несравненный принц ждал дня, когда я достигну брачного возраста. После пышного празднования моего восемнадцатилетия, которое устроили мне смертные родители, Мандзю пригласил меня во дворец для прогулки по саду тысячи лепестков. Мы бродили между деревьев и кустарников, упражняясь в светской беседе. Принц читал мне бесчисленные стихи, которые писал по ночам, и срывал для меня цветы, которых здесь было в избытке. Я чувствовала, что он силится мне что-то сказать, но очень волнуется и оттого не решается. В сад уже спустились сумерки, и на нас повеяло весенней прохладой. Подул слабый ветерок. Он скользил по цветам сакуры, напитываясь их тонким, чарующим ароматом, и приносил его нам, укутывая плотной завесой. Птицы умолкли до утра, оставив цикадам петь свою многоголосую мелодию любви. Эти крошечные насекомые, хоть и невзрачные на вид, своими крыльями играют шумную, но чувственную серенаду, желая оповестить весь мир о том, что они открыты любви и ждут встречи с избранницей. Мандзю осмотрелся и, не заметив вечно снующих поодаль слуг, положил руки на мою талию и притянул к себе. Зарылся носом в мои пропитавшиеся запахом сакуры волосы и втянул воздух ноздрями. Я обняла его в ответ. Мы стояли в полном безмолвии, обнявшись и покачиваясь. Он убаюкивал меня, как мать укачивает своего ребенка перед сном. Мандзю поцеловал меня в висок, вздохнул и, наконец, прошептал:
– Помнишь нашу жизнь в Высокой Долине Небес?
– Да, – мой голос осип от долгого молчания.
– Я долго думал, вспоминая о нашем прошлом воплощении, и понял, что совершил еще одну ошибку.
– Какую же?
– Я так и не сделал тебя своей супругой.
По телу пробежала дрожь. Кровь хлынула шумным потоком в голову, заглушая все мысли. Радость сладостным нектаром разлилась в моем сердце. Шквал эмоций оглушил меня, и я забыла, как дышать. Мандзю, не дождавшись ответа, отстранил меня от себя и заглянул в глаза.
– Сягэ, ты понимаешь, что я собираюсь сейчас сделать?
– Ммм… – промычала я, отрицательно мотая головой.
– Я не женился на тебе тогда и сейчас хочу это исправить.
Отпустив меня, Мандзю забрал свои теплые объятия, оставив после себя ощущение одиночества и холода. Я было потянулась за ним, но он жестом остановил меня, отошел на шаг и встал передо мной на колени.
– Сягэ, – заговорил он, – я несу любовь к тебе в своем сердце уже вторую жизнь. Пришлось ждать много лет до того дня, когда мы оба перестанем быть детьми и станем достаточно взрослыми. Я мечтал об этом с первого дня появления на свет. И этот день наконец настал.
Мандзю взял меня за руки и приложился к ним губами, оставляя теплый нежный след на моей коже.
– Сягэ, я люблю тебя всю мою жизнь и хочу, чтобы ты прошла земной путь рядом со мной. Ты единственный человек, кого я вижу рядом со мной. С самых первых дней нашего знакомства ты стала императрицей моего сердца. И теперь я хочу, чтобы ты была императрицей в моей жизни. Стань моей женой – это все, чего я хочу. Ты выйдешь за меня замуж? – он с надеждой взглянул мне в глаза.
– Да! – не медля ни секунды, ответила я. – Буду твоей женой, потому что люблю тебя так же сильно, как и ты меня.
Было одновременно приятно и неловко видеть перед собой Мандзю, стоящего на коленях. Я потянула его за руки, заставляя подняться. Принц поравнялся со мной и крепко обнял меня. Из-за деревьев выглянула луна, освещая Мандзю. Но лунный свет оказался слишком тусклым по сравнению с тем светом, который излучали счастливые глаза императорского наследника. Он обхватил мое лицо ладонями и потянулся ко мне губами. Я еще никогда не целовала мужчину, которого любила по-настоящему. Мандзю был моей первой и единственной любовью. Было немного страшно и волнительно. Казалось, сердце бьется так громко, что его стук доносится до ушей Мандзю. Колени предательски дрожали и подкашивались. Принц, почувствовав мое волнение, обхватил руками мое тело и прижал к себе. В нежных объятиях Мандзю удалось быстро успокоиться, и я осмелилась взглянуть ему в лицо. На меня смотрели абсолютно любящие, излучавшие тепло глаза человека, ради которого я готова была, если понадобится, еще раз спуститься в страшный Ёми. Он наклонился ближе, и я ощутила на своих щеках его сладкое дыхание. Мягкие губы Мандзю коснулись моих уст, и я закрыла глаза. Меня окатило мощной волной и подбросило вверх. Взлетев выше неба, очутилась среди тысячи мерцающих звезд, окруживших нас с Мандзю. Мир перестал существовать. Были только я и он. И сладость, разлившаяся по всему телу, переполняла меня. Казалось, сейчас взорвусь и рассыплюсь на миллиарды маленьких счастливых кусочков. Тепло, которое родилось в животе, когда меня коснулись губы Мандзю, разрослось и теперь полыхало огнем. Я сгорала от желания и счастья. Разрушалась и возрождалась вновь только для того, чтобы ощущать губы и пылкий язык любимого на своих устах. Воздух в легких закончился, и я открыла глаза и прервала поцелуй, оказавшись снова в императорском саду среди деревьев. Я и не знала, что это так сладко. Что может быть лучше первого поцелуя с человеком, которого ты любишь больше собственной жизни? Давняя мечта осуществилась, и мне хотелось прыгать и выть от счастья. Я еле сдерживала себя от того, чтобы здесь же не обернуться в лисицу и не умчаться прочь в лес, чтобы выпустить эмоции, которыми щедро наполнил меня мой принц. Мандзю встревоженно заглянул мне в лицо: