Страхом перед тварью, охотящейся в порту.
Сарет остановился перед вытянутой на берег каравеллой, задумчиво изучая пробитый чем-то огромным корпус. Возможно нарвалась на подводную скалу, хотя залив Акулья Пасть, наоборот, в этом плане считался чист. Корабль только начали латать, рядом лежали, укрытые холстиной штабели свежих дубовых досок. Опознавательные знаки в виде флагов или в виде щитов на корме были сняты, но по характерной носовой надстройки мог предложить, что это каравелла из Вызимы, королевства его Родины, хотя и не бился об заклад.
Убийца чудовищ спрятал руку под плащом и достал краюху ржаного хлеба, прихваченную в трактире, принялся его жевать, внимательней рассматривая следы повреждений. При пристальном рассмотрении, версия с подводной скалой отпала напрочь. Края пробоины на корпусе имели треугольные формы, словно кто-то клювом отрывал доски, пытаясь добраться до содержимого корабля. Рядом были вмятины трехпалых лап, широких, как колонны Храма Мелитэли в Элландере. Часть фальшборта и кормовой площадки над пробоиной разворотили, будто били гигантским молотом. По началу Сарет предположил, что это драконопаха похозяйничала, но этот гибрид гигантской черепахи и драконида обитал в основном в болотах и руслах рек. Вряд ли она выбралась в открытое море…Хотя это был совсем другой мир, здесь все могло пойти абсолютно иным путем.
За небольшим зданием, расположенным рядом с каравеллой, послышалась возня и разговор, состоящий в основном из ругани, несколько тяжелых ударов. На мгновение глаза ведьмака радостно блеснули, но потом он сообразил, что Потрошитель вряд ли б говорил по человечески, хотя он мог и не принять облик чудовища и пытался заманить его в ловушку. В том что проклятый умен, он понял еще в первую их встречу. Сарет протолкнул в внезапно пересохшее горло кусок хлеба, остатки краюхи спрятал за пазуху, этой же рукой расстегнул пряжку на ремне ножен, и осторожно двинулся на звук.
Сарет осторожно крался вдоль стены, правой рукой касаясь эфеса меча над плечом и готовый скинуть плащ левой, чтоб не мешал. И без того четырехкратно замедленное сердцебиение почти остановилось, если там действительно был Потрошитель, то он его не услышит. Заглянул в небольшое квадратное окно, проделанное в стене халупы. Внутри помещения было темно и безлюдно. Судя по стамескам, топорам, рубанкам и молоткам, лежавшим на столах в беспорядке и древесной стружке, домик оказался портовой плотницкой.
— Чего ты там лепечешь, Серлас? — услышал он рыкающий голос, — Говори громче! И не думай позвать стражу. Они сегодня обходят порт стороной.
Ведьмак замер, услышав знакомое имя, и расслабился.
— Я не хотел тебя оскорбить, Терло, — голос действительно принадлежал тому самому тальману, — Но Дафф сказал, что мой долг в «Амбрехтской монете» прощен. Раблэ Белфойер должен знать.
Ему не дали договорить, сильным тычком кулака в живот выбив остатки воздуха. Серлас закашлялся, сквозь хрип слышался стон.
— Дафф теперь ничего не решает, дружище, — продолжил говорить все тот же рыкающий голос, — Не завтра, так через неделю его повесят, как только стража разберется с чудовищем. Теперь город принадлежит Белфойеру Парту. А он долги прощает тем, кто их выплачивает.
Н-да, свято место пусто не бывает, подумал ведьмак. Не успел еще Борзый станцевать с одноногой вдовой, как на его место наметился новый атаман.
— Я все верну раблэ Белфойеру, — взмолился откашлявшись Серлас, — Клянусь Келлумом.
— Ты должен был вернуть еще позавчера, а вместо этого пошел играть к Силу.
— Я ж хотел выиграть, чтобы выплатить, — учетчик почти плакал.
За спиной ведьмака раздался кашель и из переулка выскользнули еще две худые тени, кутающиеся в такие же плащ-накидки, как и у ведьмака. Один подсвечивал себе путь фонарем, все-таки отсутствие освещения в эту ночь плохо сказывалось на людях.
Сарет не стал прятаться, они шли прямо в его сторону, а значит все равно б нарвались на него.
— Вот демоны, траханная псина! — вскрикнул один из двоих, хватаясь за антелас под плащом, когда убийца чудовищ возник перед ними, словно материализовался из ночи.
— Ты еще кто такой?! — второй быстро взял себя в руки, приподнимая фонарь выше, — Твою мать! — выругался он, когда свет фонаря выхватил из темноты бледное лицо Сарета, у которого сузились зрачки до щелочек, и осенился себя каким-то знаком, напоминающем круг.
— Скалли, что там у вас? — насторожился Терло, услышавший их возгласы, и пнул Серласа, — Да, заткнись ты!
Сарет примирительно поднял руки, показывая, что не вооружен, но встал так, чтобы спину ему прикрывала стена плотницкой. Сейчас у него не было желания ввязываться в неприятности.
— Я не хотел вас напугать, милсдари.
— А ты не охренел ли?! — взъярился первый, руку с меча не убрал, — Это наш район и мы здесь напугаем кого хочешь. Теперь, надо разобраться чего ты тут делаешь, лунчд?
— Ничего, добрые милсдари, — ведьмак выдавил из себя доброжелательную улыбку, — Считайте, что я заблудился и свернул не в ту сторону, — но отчего то он сомневался, что им понравится это оправдание, — Я пойду, хорошо?
Его товарищ все еще испуганно смотрел на ведьмака, и внезапно его лицо изменилось в узнавании.
— Скалли, — второй с фонарем повернулся к товарищу, — Слышь, это походу ведьмак, о котором говорят в городе.
— С чего ты взял, Вилли? — он откинул капюшон, чтобы лучше рассмотреть незнакомца с бледным лицом. Длинные пшеничного цвета волосы мигом намокли, холодная вода потекла по жиденьким усикам под кривым носом.
— Ну, а кто еще меч носит по-дурацки, — пояснил Вилли.
— Тогда чего он делал в мастерских? На алькальда работает? — недоверчиво переглянулся с товарищем Скалли.
Ведьмак еле сдержал свое едкое чувство юмора, чтобы не согласиться с ними, ведь он действительно работал на Бойда, но в этот момент из-за плотницкой появился Серлас, которого за шкирку вел коренастый мужчина в широкополой шляпе, отлично защищавшей от дождя, кожаный плащ с прорезями под руки по бокам и роговой застежкой у горла, старом камзоле до середине бедер в пятнах от морской соли, штанах из лосиной кожи, и сапогах до колен. Под камзолом пояс, на нем ножны с коротким мечом. Взгляд подозрительный, бородка клинышком, справа отсутствует пол уха, широкие губы пересекает белесый шрам.
За ним шел долговязый и щуплый человечек, внешне абсолютно не похожий на бойца, но одного взгляда Сарету хватило, чтобы ему он не понравился. Вроде внешне не примечательный мужчина лет сорока в традиционной плащ-накидке и капюшоном на голове. Обычный потрепанный гамбезон в зеленую полоску с широким воротником для защиты от ветра, на груди застегивался на ремешки. На бурых штанах слева огромная латка, видно, что шил сам человек, а не профессиональная швея. Высокие сапоги до колен, обмотаны какими-то тряпками. Из под капюшона прекрасно видно длинные пепельно-ржавые волосы, продолговатое лицо с острым носом, втянутыми щеками и плотно сжатыми губами.
Дело было в его длинном мече с обычной крестообразным эфесом, что весел на простом поясе, на грушевидном навершии которого были сложены руки в странных коротких до запястья перчатках. Сарет уже видел подобные клинки в Северных Королевствах, и у них были обычно другие головки на рукоятях.
— Ну чего тут делается, Скалли? — поинтересовался Терло, когда вышел на свет и смог разглядеть всех. Его напарник встал чуть позади товарища, но так, что мог легко оказаться между ними в случае опасности.
— Да, вот, Колун, — Вилли ответил за друга, посвятив в сторону Сарета, — На ведьмака наткнулись.
— Ведьмака говорите? — присвистнул Терло, — Неужели?
Незнакомец с длинным мечом посмотрел на ведьмака своими маслянистыми серыми глазами с интересом, склонив голову на бок, словно тот рыжий кот на мышь в порту. И если Скалли и Вилли рядовые шестерки, Колун простой выбивала долгов, то этот был настоящим убийцей, и работай такой на Даффа на улице Ристерда, одним ударом Сарет б не управился. А если догадка о мече окажется правдой, не ясно кто вообще выйдет победителем.