Он лжет?
Я не могу сказать.
Но ничего не вижу. Не думаю, что Талия достаточно умна, чтобы замести следы. Она слишком испугалась, забеспокоилась и запуталась. Нет, что-то случилось, и он не говорит мне. Мне нужно выяснить, что с ней случилось, а это значит, что нужно держаться за большого красного ублюдка и его мускулы, от которых мокнет киска.
Я не вернусь за стену без нее.
Слишком многие здесь погибли. Нет, я не буду такой, как другие за стеной, которые заботятся и спасают только себя. Она доверила мне привести ее сюда и вернуть обратно, и именно это я, черт возьми, и собираюсь сделать.
— Отлично, куда тогда? Я не оставлю ее. Она доверилась мне. — Я допускаю немного слабости в своем голосе и вижу, как он смягчается. Для монстра, которого боятся миллионы, он не так уж плох. Даже если у него когти, клыки и он любит убивать и кусать, он определенно не такой злодей, каким его выставляют.
Впрочем, по поводу его народа еще не все решено.
Но одно я знаю точно: он совсем не такой, как я ожидала.
— Тогда мы продолжаем искать, малышка, пойдем. — Он протягивает руку с когтями и ждет.
Я вкладываю свою руку в его, отдавая свое тело и доверие самому дьяволу.
~
Он ведет меня по городу, проверяя все и вся. Мы начинаем со станций метро, затем проверяем небоскребы. Мы ищем, пока у меня не болят ноги, спина, во рту пересохло, но я не жалуюсь.
Ближе всего к признакам жизни я вижу маленьких существ, населяющих город. Он не подпускает меня к своим людям или монстрам, поэтому здесь только я, монстр и тигр.
Талии нет.
Не знаю, специально ли он ведет меня ближе к тому месту, откуда я сбежала, или нет, но я замечаю, что мы рядом. Я не могу назвать Аку лжецом, потому что если он правда пытается мне помочь, я не стану злить единственное существо по эту сторону стены, которое готово мне помочь, а не съесть заживо, как одно из трех блюд.
Вместо этого я молчу, ищу признаки жизни повсюду, пишу ее имя и послание в пыли и грязи, где только могу, и прислушиваюсь к любым крикам или возгласам.
Но вокруг лишь тишина города, ни гула, ни жизни, ни шума людей.
Рассвет становится все ближе. Я чувствую его на горизонте, вместе с легкой прохладой в воздухе, когда небо светлеет. Он, должно быть, тоже это чувствует, потому что останавливает нас после поисков очередного заброшенного дома.
— Ария, уже почти рассвело. Мы должны уйти.
— Нет, еще немного, — требую я, даже когда он тянет меня к остановке. Я вырываю руку и поворачиваюсь к Красному, но даже тигр зевает.
— Я не могу находиться на улице, когда встает солнце. Усталые и голодные мы не принесем пользы твоей подруге. Мы должны отдохнуть. Я обещаю тебе, что мы вернемся через несколько часов.
Я спорю с Аку, но знаю, что он прав. Я голодна и устала, и мне очень нужна пища.
— Хорошо. — Я вздыхаю, сдаваясь легче, чем он думал, если судить по его удивленному морганию. — Что солнце делает с тобой? — спрашиваю я с любопытством.
12
Unknown
— Оно ослабляет нас, — вот и все, что он ответил. — Пойдем, я отведу тебя обратно в свои спальные покои. Никто тебя не потревожит и не обидит, обещаю. После еды и сна я вернусь сюда вместе с тобой, чтобы найти ее.
— Почему ты мне помогаешь? — спрашиваю я, пока мы идем. Я так устала, что мои ноги еле волочатся по земле, как будто от упоминания об отдыхе мой мозг и тело просто отключаются.
— Почему бы и нет? — отвечает он.
— Потому что я человек, а ты... — Я запнулась, и он вздохнул.
— Монстр? Ты можешь сказать это, Ария.
— Я собиралась сказать «человек с дефектами». — Я ухмыляюсь ему. — Но, Красный, серьезно, почему? Никто никому не помогает бесплатно, так чего же ты хочешь от меня?
— Может быть, я просто хочу помочь тебе, хоть раз помочь кому-нибудь, а не просто существовать, — размышляет он, глядя на меня сверху вниз. — Но сейчас не стоит об этом беспокоиться. Пойдем. — Он ныряет в дыру в стене.
— Опять в подземелье я иду, — пою я, глядя на тигра. — Давай, приятель, ты ведь защитишь меня от голодных монстров, которые могут попытаться меня съесть?
Он лишь потерся об меня, так что я расцениваю это как «да».
АРИЯ
Я не вижу никаких монстров внутри, но Красный спешит провести меня обратно в свою комнату, где дверь была открыта, когда он пришел за мной. Он затаскивает меня внутрь и закрывает ее, а когда я бросаю на него внимательный, почти испуганный взгляд, Аку вздыхает, затем поднимает какую-то выброшенную мебель, словно она ничего не весит, и ставит ее перед собой.
— Ничто и никто не причинит тебе вреда, человек, — обещает он, подводя меня к кровати. — Сначала им придется пройти через меня. — Он толкает меня вниз, и я плюхаюсь на задницу. Между ним и зевающим тигром, рыскающим по комнате, я чувствую себя достаточно безопасно, чтобы расслабиться.
Немного.
В этот момент мой желудок громко урчит, что даже пугает тигра, который подбегает ко мне, опустив морду. Я опускаю глаза, мое лицо краснеет. Я давно не ела, но обычно мне лучше удается игнорировать ощущение пустоты в животе, которое раньше было почти слишком болезненным, чтобы двигаться.
— Ты голодна, — рычит монстр, почти обиженный этим.
Я моргаю и отступаю назад.
— Я в порядке...
— Ты голодна. Как часто люди едят? Сколько пищи нужно? — быстро спрашивает он.
Я поднимаю руку, останавливая его на мгновение.
— Серьезно, я в порядке. Я привыкла быть голодной, — признаюсь я, не зная, почему это вырвалось.
Аку замирает, затем двигается так быстро, что я падаю обратно. Он склоняется надо мной с рычанием, а его рога почти зацепились за мои волосы.
— Ты никогда не будешь голодать со мной, поняла?
Я кротко киваю, и он отступает.
— Хорошо.
— Почему? — шепчу я. — Почему тебя это волнует, когда людям все равно? Они могли бы увидеть, как я умираю от голода, и перешагнули бы через мое тело, как будто я ничто... Так почему? — спрашиваю я себя.
— Почему? — Он выглядит озадаченным. — Зачем мне оставлять тебя голодной, если я могу тебя накормить?
— Моим собственным людям все равно, так почему монстру нет? — спрашиваю я прямо.
Он моргает, как будто не понимает вопроса.
— Вопрос, который ты должна задать, человек, заключается в том, почему твоим людям все равно, а монстру – нет? — С этими словами Аку поворачивается и идет по комнате, бормоча себе под нос о человеческом пропитании, а я наблюдаю за ним, размышляя над его словами.