Катон отворачивается, ожидая, что я последую его приказу, но к черту все. Кто-то пострадал, и я могу помочь. Отбросив на время гнев и беспокойство, я спешу за ним. Монстр уже лежит на столе, а комната заполнена припасами. Завязав волосы назад, я пробираюсь сквозь их массу и вижу, что Катон осматривает его, но не уверен.
— Где лекарь? — требует он.
— Его никто не может найти, — обеспокоенно отвечает кто-то другой.
— Позволь мне помочь, — требую я, и Катон вопросительно смотрит на меня, нахмурив брови.
— Наши тела похожи, а для развлечения я получила медицинское образование. — Протягиваю руку и беру Катона за руку. — Я могу помочь.
Он смотрит мне в глаза, затем наклоняет голову. Не обращая внимания на перешептывания вокруг, я снимаю лабораторный халат и поворачиваюсь, чтобы вымыть руки.
— Сначала нужно вымыть его, чтобы найти рану. Мне нужны полотенца, вода и антисептик, — требую я. — Катон, ты мне поможешь.
Тщательно вымыв руки, я возвращаюсь к монстру. Все необходимые средства уже там, и мы вместе быстро очищаем его, ища пулевые раны. Я обнаруживаю ее в нижней части его живота и ощупываю рану.
— Помоги мне повернуть его немного влево. — Катон помогает, а я осматриваю пациента. — Насквозь. Пули прошла на вылет, это хорошо. Кровотечение есть, но не думаю, что пуля задела что-то важное, — говорю, пока уверенно работаю, стараясь помочь мужчине. Я чувствую на себе пристальные взгляды, но в кои-то веки не нервничаю.
Я уверена в себе, и когда мы промываем, зашиваем и перевязываем раны, я рассказываю им обо всем. Все это время монстры стоят и смотрят. Когда я закончила, вымыла, а затем проверила его рога. Недавно он потерял сознание, но когда я притронулась к рогам, монстр очнулся. Он хватает меня за руку, и я замираю и смотрю на него сверху вниз. Глаза у него красные. Зная, что Катон готов вмешаться, я поднимаю руку, останавливая его.
Все, что он видит, — это враг, поэтому я говорю мягко.
— Все в порядке. Это Талия. Я всего лишь помогаю тебе. Ты в безопасности, с тобой все будет хорошо. — Я повторяю это до тех пор, пока он не отпускает мою руку, и его глаза снова становятся черными.
— Прости, — прохрипел монстр.
— Не стоит, — говорю, осматривая раны. — С тобой все будет в порядке, — обещаю я. — Ты выживешь. Некоторое время тебе нужно будет отдохнуть, не развлекаться с монстрами, но в остальном все будет хорошо. — Я успокаивающе похлопываю его по руке.
— Правда? — испуганно спрашивает он.
— Да. — Я киваю, очищая мелкие порезы, и, убедившись, что с монстром все в порядке, смотрю ему в лицо и улыбаюсь. — С тобой все будет хорошо, — еще раз заверяю его, зная, что ему, вероятно, необходимо это услышать. Сжимаю руку монстра и встречаюсь с его страдальческими, но облегченными глазами. — Я обещаю. Тебе нужно обезболивающее? — Монстр колеблется, в его глазах читается смущение, и я наклоняюсь, чтобы только он мог меня услышать. — В этом нет ничего постыдного, но если ты не хочешь, чтобы другие видели, я могу сделать это тайком.
Он смягчается и кивает, и я быстро прячу шприц, прежде чем вколоть его в руку. Вскоре он уже спит. Хорошо. Ему нужен отдых. Отступив назад, я вздыхаю, опустив плечи от усталости, когда адреналин покинул меня. Окровавленные руки безвольно свисают по бокам, а когда я поднимаю взгляд, то вижу глаза Катона. Они горят ярко-красным и устремлены на меня.
Сглотнув, я отворачиваюсь и встречаюсь с растерянным взглядом брата Катона. Не говоря ни слова, он уходит, но не раньше, чем я вижу, как он кивает в знак уважения.
— Пойдем, тебе нужно привести себя в порядок, — бормочет Катон, беря мою руку, его собственная тоже вся в крови.
— Но… — начинаю я, оглядываясь на своего пациента.
— Кто-то останется с ним и позовет, если ты понадобишься. Я обещаю. — Когда я соглашаюсь, Катон уводит меня, велев своим людям присмотреть за ним. Мы поднимаемся наверх рука об руку, и вся моя злость на то, что он мне солгал, уходит после того, что я только что увидела и сделала.
Правда о людях.
Мы причиняем боль и убиваем этих невинных людей, которые просто пытаются выжить. Я рада, что смогла помочь, но это не уменьшает моей злости на то, что это вообще произошло. Я молчу, погрузившись в свои мысли, и Катон тоже. Наверное, он беспокоится о своих людях.
Когда мы возвращаемся наверх, Катон ведет меня в ванную, нежно целуя мою руку.
— Разденься и прими душ. Я вернусь через минуту. Я только проверю пограничные сводки и попрошу принести еды.