— Я не вижу. — Ненавижу свой слабый голос.
— Ой! — простонал он. — Я забыл, что твои глаза не такие адаптивные, как наши. Секунду. — Катон отпускает мою руку, и я жду. Мое дыхание громко звучит в тихом помещении, но потом я слышу щелчок.
Мгновение спустя вспыхивает свет, заставляя меня закрыть глаза, а когда я их открываю, они слезятся от внезапного света, но я, слава богу, вижу. Катон зажег два фонаря, которые свисают с потолка в арке, под которой мы стоим. Белый плиточный пол безупречно чист, как и стены, несмотря на несколько старых граффити. Вдоль стен развешаны вывески, плакаты, дорожные знаки и фонари — все, что было собрано в городе.
— Пойдем. — Катон протягивает руку, и я беру ее, оглядываясь по сторонам. Он ведет меня дальше, к каким-то сломанным эскалаторам, из-под которых исходит свечение. Я следую за ним вниз, наши шаги громкие, и по мере того как мы спускаемся, начинают появляться неоновые огни. Я вижу стрелки, указывающие вниз, и вывески баров, все они освещают пространство холодным свечением.
— Что это за место? — спрашиваю я мягким голосом.
— Увидишь, — только и говорит Катон.
Чувствуя себя так, будто он может меня убить, я держу ухо востро и озираюсь по сторонам, а когда мы достигаем дна, я просто останавливаюсь и охаю.
— Добро пожаловать в убежище. — Катон улыбается мне в ответ, размахивая рукой, охватывая всю территорию. — Это единственное место, где мои люди и люди из племени Акуджи могут встретиться на нейтральной территории. Они могут пить, есть и наслаждаться общением. Это место, где мы, монстры, можем быть свободны. — Он ухмыляется.
Я глотаю воздух и просто смотрю, впитывая все. Слева старый пандус превратили в сцену, где красная леди-монстр поет глубоким, грубым сексуальным голосом. Перед ней — столы из старых бочек, ящиков и несколько деревянных столов с расставленными стульями и толпящимися повсюду монстрами. Справа находится бар, где три монстра готовят напитки и еду. Там же находится танцпол с несколькими танцующими монстрами.
Сзади есть лестница, ведущая к стеклянному проходу, который, похоже, превратили в смотровую площадку, заполненную разговаривающими и смеющимися монстрами.
У старых путей стоит поезд метро, который тоже преобразился.
Вагоны метро теперь служат местами для приема пищи, с кабинками и лаунж-зонами. Другой поезд метро — это бар, а третий, похоже, какой-то магазин. Все это освещено неоновыми огнями и увешано феями. Я не могу видеть дальше поезда, но, похоже, там тоже есть пешеходные дорожки.
— Дальше находятся бойцовские ринги, места для ставок и… ну… помещения. — Он подмигивает мне, и я краснею, кивая.
— Тут потрясающе, — шепчу я, и его широкая ухмылка, которую он мне демонстрирует, стоит того, чтобы взять меня за руку.
— Ни один человек не ступал сюда раньше. Ты первая, Талия, и ты будешь последней. — Я сглатываю и встречаю его взгляд, понимая, что он дарит мне не только свое доверие, но и доверие всех монстров. Это их убежище, их безопасное место, и я знаю, где оно находится. Он доверяет мне и показывает всем, что доверяет мне.
Они смотрят. Некоторые из его людей привыкли ко мне и либо машут, либо игнорируют, а некоторые монстры Акуджи не выглядят удивленными, просто любопытными. Встречаются один или два враждебных взгляда, но я их игнорирую, понимая, почему они ненавидят человека и не доверяют мне. Впрочем, им не о чем беспокоиться, ведь я никогда не причиню им вреда и не предам их, особенно Катона.
Я позволяю Катону провести меня сквозь толпу к стенду, который я не заметила. Она находится справа от меня и почти за альковом. С этого стола видно все, а вокруг него висит красная веревка. Катон проходит мимо веревки и ведет меня в кабину, обтянутую красной кожей, со столом перед ней, испещренным следами когтей. Притянув меня к себе, он откидывается назад и наблюдает за своими людьми.
— У тебя своя кабинка, да?
— Для лидеров. — Он ухмыляется, не глядя на меня. — Это чтобы нам не приходилось драться за столик. Это привилегия, которой я не часто пользуюсь.
— Ты часто сюда приходишь? — спрашиваю я, прислонившись к его боку и подняв голову, чтобы посмотреть на него.
Катон пожимает плечами.
— Когда не работаю, так что не очень, наверное. — Он хмурится, словно не понимая этого.
— Ты слишком много работаешь. — Я киваю. — Я делаю то же самое.
— Наверное, мы очень похожи, — мурлычет Катон, наклоняясь, чтобы нежно поцеловать меня в макушку.