Черт…
КАТОН
Мир людей ужасен. Неудивительно, что моя гениальная Талия не блистала здесь так ярко.
Я неохотно следую за Арией, молча осматривая наше окружение в поисках каких-либо следов моей пары.
Я не могу говорить или быть вежливым. Талия — моя единственная забота, и единственное, на чем я могу сконцентрироваться, — это быть рядом с ней. Когда Акуджи разговаривает со своей парой, я блокирую его, не желая отвлекаться.
Человеческий мир не подходит для моей солнечной Талии. Он слишком темный, слишком скучный и слишком полон боли. Ей нужны красивые светильники, цветы, книги и произведения искусства. Ей нужны красота и счастье. Ей нужна поддержка…
Она нуждается во мне, и когда верну ее, я собираюсь показать ей это.
На мгновение в моей голове проносится мрачная мысль. Что, если она не захочет возвращаться? Что, если Талия захочет остаться здесь, с людьми? Но потом вспоминаю, как она боролась, чтобы добраться до меня, сражалась со своим собственным народом.
Нет, ее место с нами по ту сторону стены.
Она такой же монстр, как и мы. К черту людей. Она была у них, и они плохо с ней обращались. Теперь она наша.
Когда мы добираемся до ветхой лачуги, которая, кажется, стоит на сваях и построена из разнокалиберных металлов, Ария толкает нас с Акуджи в тень сбоку строения. Мы стоим, сгорбившись, пока она пристально смотрит на нас, из здания доносятся звуки тяжелого дыхания и бормотания. От вони этого места у меня чешется в носу. Запах немытых тел, пота, разложения и смерти — все это слишком сильно для моих сверхчувствительных органов чувств.
— Не двигайтесь, я ненадолго. — Она бросает на нас сердитый взгляд, и уходит.
— Твоя пара немного пугающая, — шепчу Акуджи, и он посмеиваться, наблюдая за ее удаляющейся фигурой.
— Разве она не справедлива? — Его голос звучит мягко и любяще, и мне интересно, так ли это звучит у меня, когда я говорю о своем счете. — Твой очень умный, это, должно быть, пугает.
— Нет, мне нравится, что она может поставить меня на задницу, выражаясь научным языком. — Я улыбаюсь Акуджи, и он хихикает, хлопая меня по плечу.
— Я рад за тебя, брат. Я действительно рад. Ты заслуживаешь кого-то, кто увидит твою гениальность и твою любовь ко всему умному.
Я закатываю глаза и улыбаюсь ему в ответ.
— И ты заслуживаешь кого-то, кто сможет справиться с твоим сумасшествием.
Он смеется громче, чем раньше, и мы оба замираем, когда слышим, что происходит внутри.
Акуджи выпрямляется и начинает рычать. Вздохнув, я тянусь к нему, понимая, что это значит, но я не могла удержать его так же, как они не смогли бы удержать меня, если бы это была Талли. Вместо этого я наблюдаю, как он врывается в хижину.
В конечном итоге мы убьем здесь каждого человека.
— Чудовище! Чудовище! — Я слышу чей-то крик.
Да, эти двое такие же подлые, как, ну, монстры.
Мгновение спустя я слышу предсмертное бульканье и чуть не ударяюсь головой. Акуджи только что убил кого-то… или, может быть, Арию. Я бы не стал сбрасывать это со счетов. Черт, я лучше пойду посмотрю, все ли с ними в порядке. Талли была бы так зла, если бы я позволил пострадать ее подруге.
Проскальзывая за угол, я как раз собираюсь зайти внутрь, когда слышу тихий стук.
Поворачиваясь, я автоматически приседаю, но это бесполезно. В меня летит какой-то предмет, расширяясь и пригвождая меня к земле, а затем мое тело пронзает электрический разряд. Агония пронзает мои все еще заживающие нервные окончания, когда я дергаюсь и рычу под натиском.
Сквозь свою боль я вижу людей, несущихся к нам.
Только не это!
Электричество слишком сильное, и я начинаю отключаться, приходя в себя только тогда, когда кричит Ария. Этот звук пронзает меня насквозь. Это тот же звук, который издала Талли. Мне удается повернуть голову, чтобы увидеть, как она кричит на спине человека, в то время как Акуджи неподвижно лежит на земле. С нарастающим ужасом я наблюдаю, как они вырубают Арию.
Только не снова.
Никогда больше.
Я выпускаю дымку и с мучительным ревом вырываюсь из сети. Я слышу, как они кричат друг на друга, но мне все равно. Я прорываюсь сквозь их массы, потрошу их и отрываю головы. Кровь забрызгивает меня, в то время как предметы бьют меня, пытаясь сбить с ног.
Моя единственная мысль о Талли.
Если я сейчас умру, никто ее не спасет.
Я преодолеваю боль, раздирающую горло, но все больше и больше солдат надвигаются на меня, пока сильный удар не поражает мою шею, прямо между соединением с мозгом и позвоночником, и я больше не могу бороться с ожидающей темнотой.