- Дело в том, что ведь я находился почти, что в вакууме, и многое мне не известно. Я сильно отстал от современности. Мне подавалась ограниченная, узко специфическая информация, которую я должен был обрабатывать, - Сантор подумал немного, приподнял голову, и снова уронил ее на подушку.
- Да мне это хорошо известно. Могу ли я рассчитывать на то, что вы поможете нам, и расскажете все, что вам известно?
На какой-то момент у Сантора помутилось сознание. Увидев, что генерал уставился на него вопрошающим взглядом, он собрал все свои силы, постарался взбодриться и ответил, что просто устал и не совсем пришел в себя после лечения, выждав паузу, продолжил:
- Разумеется, я готов объединиться с вами. Я тоже преследую цель как можно скорее выпутаться из того капкана, который ловко расставил всем нам господин Шиту. Последнее, что я хорошо помню, это был проект "Молния", над которым мы работали в бешеном ритме, отдавая все свои силы, - Сантор опять приподнял голову, сделав заметное усилие.
- Что это за проект? - поинтересовался генерал.
Медсестра подошла к ним, осмотрела Сантора, и убедившись, что с ним все в порядке, ушла. - Довольно мрачная затея, явление диктаторского порядка, это контроль над человеком, тотальный и безжалостный, контроль над мышлением, одновременно для всех без исключений. Шиту никому не доверял. Это чувствуется по специфике начальных условий для тех задач, которые мы выполняли. Фактически на нас он отрабатывал модель будущего, которое он строил - реальность же совсем другая. Вообще, будущее в его планах занимало ведущее место. Создавалось такое впечатление, что он его ждет не дождется. У него были особые планы. Настоящее его нисколько не интересовало.
Сантор потрогал голову, говорить было трудно, казалось, голова стала в два раза больше, он все время боялся потерять сознание.
- Вы основная команда, которая работала для воплощения замыслов Шиту? поинтересовался генерал.
- В основном да, но есть еще что-то околонаучное, труднообъяснимое, о чем мне ничего конкретного не известно, - Сантор искивил губы.
Борга задумался, перебрав мысленно несколько гипотез, поинтересовался:
- Вы с ним знакомы, вы видели его? Я имею ввиду самого Правителя, Великого Шиту.
- Нет, никогда не доводилось встречаться. Даже не могу представить себе его внешность, я никогда не видел его фотографии, - Сантор поправил подушку под головой.
- Вам известны его возраст, род занятий до того как он был Великим Правителем, чем он занимался, вообще откуда он родом?
- Мне абсолютно ничего не известно, этой информации нигде нет. Скорее всего, она предусмотрительно уничтожена, нет ее даже в его собственном архиве. Я не исключаю, что могут существовать иные системы.
В палате воздух был свежим: дышалось и думалось легко.
- Сантор, вот вы лично работали в составе особого проектного центра, который создавал программный продукт нового уровня. Вы отдавали себе отчет в том, что ваша работа не безопасна для человечества, или просто были увлечены своим любимым делом и любовались, как говорится красотой игры. Надо отдать должное вы хороший мастер своего дела, - генерал улыбнулся.
- Спасибо, конечно я отдавал себе отчет, еще как отдавал, - Сантор почувствовал неловкость.
- Но, тем не менее, работали, и судя по всему работали на пределе своих возможностей с применением различных принудительных стимуляторов.
Борга поправил халат и подставил подушку под спину Сантора, который был похож больше на бескровный манекен, чем на человека - высохший, с ввалившимися щеками.
- А куда мне деваться? За моей работой следили очень внимательно, каждый этап тщательно перепроверялся. Причем люди постоянно сменялись, иногда к нам подключались машины. Участников обычно не знакомили с проектом в целом. Конечная цель на была неизвестна. Просто мы добросовестно выполняли абстрактную для себя задачу, не подозревая о далеко идущих последствиях. Кроме того, те электронные системы искусственного интеллекта, с которыми мы совместно работали, срослись с человеческим разумом в одно целое, незаметно вымывали из нас человеческое начало. Они добились того, что многие из нашей команды вообще перестали задумываться над своими действиями. Мы были целиком исполнителями чужой воли. Так, что мне не предоставлялась свобода выбора. Умереть практически невозможно, так как сами видели, контроль над собственным телом находился не в наших руках, а любая мысль перепроверялась, все лишнее автоматически отсеивалось. Любая попытка с помощью мысленной команды остановить свое сердце решительно пресекалась.
- А если бы вы, к примеру, отказались вообще выполнять задания. Ушли бы в воспоминания, мечтали, рассуждали бы о чем-то постороннем, короче говоря, выставили бы мысленный протест?
На лице генерала появилась мальчишеская дерзость.
- О нет, подобная печальная практика уже однажды имела место, - Сантор даже съежился непроизвольно, на лице изобразилась ужасная гримаса. Он непроизвольно передернулся.
- Но вас же так тщательно замуровали, что часто наказывать тоже ведь проблематично. Не всякий раз откроешь закупоренную камеру.
- Нет, вы такое себе и представить не можете, они не прибегали к физическим методам воздействия. Непослушный или ленивый мозг мгновенно наказывался психологическим хлыстом. В голове заводилось подобие зловредного вируса, аналогично компьютерному. Его старания могли свести с ума любого, даже специально обученного в разведшколе подготовленного агента. Поверьте мне, это действительно жутко. Появлялся, например, некий навязчивый образ перед глазами, неприятный и уродливый тип, который преследует меня повсюду, назойливый такой до умопомешательства или появлялось ощущение, что голова забита тяжелыми камнями. Или же перед глазами появляются одни только символы, фрагментами. Казалось бы, что тут такого. Потом они копируются и распределяются по всему экрану или по всей голове, это кто как воспринимает. И больше ничего не видно. Этот калейдоскоп заменяет все - воспоминания, мечты. Дальше человек перестает понимать, что он человек. Словом не дай Бог таким образом быть наказанным. Нет никакой гарантии, что после пары подобных сеансов человек не станет шизофреником.
А в обычном состоянии мы могли воображать любые картины в голове, в качестве минутного перерыва, в случае наказания это невозможно. Если мозг работает над задачей, образы подаются с сигналами. - Трудно работать? - Нет, если отбросить фактор управляемости, работа как таковая не была трудной: ведь это творческий труд. Что может приносить большую радость для человека, чем осознание могущества своего разума?
- Сантор, вам не кажется, что человек это верх порочности и в своей алчности может дойти до таких вот идей, я имею в виду Шиту, как после всего этого вы относитесь к человечеству.
- Так же как и вы с надеждой и любовью.
В палату вошла медсестра и предложила им два стакана холодного апельсинового сока. Они переложили оранжевый напиток с подноса на тумбочку и хором поблагодарили медсестру.
- А я думал, что там все-таки меняются ориентиры в жизни.
- Нет, человек к человеку всегда относится с пониманием, пусть даже он еще далеко не совершенство, но для нас это близкое, родное, привычное, подобное тянется к подобному. Нам намного труднее воспринимать более сознательный и развитый интеллект и жить бок о бок с ним.
Сантор отпил сок мелкими глотками, пытаясь удержать сознание под контролем. С того момента, как их извлекли из камер, у него частенько происходила потеря сознания, когда он мысленно переключался на решение каких-либо проблем и забывал о себе.
- Приходилось сталкиваться? - Да. Однажды. Чувство опустошенности, подавленности остается надолго после такого контакта. Полное ощущение собственной ничтожности.
Наступило нелегкое молчание. Они оба в раздумье потягивали сок. Генерал знал, что Великий Шиту контролировал практически все. Но что он вошел в сознание человека так глубоко, Борга конечно не подозревал.