Божественная, благословленная кровь...
Лавенги - среброволосые, прекрасные - с тех пор правят Даром, опираясь на мечи потомков одиннадцати цветных лордов.
Дареная кровь - неприкосновенна. Даже кровь бастарда.
Вошел Ило, невысокий, темноволосый, с темными глазами андаланца - мать Соледаго выкупила его из рабства несколько лет назад, совсем мальчишкой. Глянул с беспокойством - в руках недоплетенный кошель. Не любит сидеть без дела.
- Слушай и запоминай, - сказал Мэлвир, припоминая принятую формулу.
Лекарка звякала ножами, но что ему звон стали...
Ило кивнул согласно.
- Разрешаю и велю этой женщине пролить мою дареную кровь во имя исцеления, - четко сказал Соледаго.
- Я услышал и запомнил, сэн Соледаго.
Ило посмотрел на хозяина с испугом, заломив тонкие брови. Раны и увечья не пугали его, но у андаланца было нежное сердце.
Что не помешало ему нажить клеймо строптивца на плече, рубцы на запястьях и полосы от плети на спине.
- Да ладно тебе, Ило, - добродушно сказал Мэлвир. - Что мне сделается.
А Герт потерял столько крови, что не пришел в себя и на тот момент, когда Мэлвир уезжал с острова. Лекарь поил его каким-то кроветворным отваром, вливая снадобье по капле...
Ило жалобно всхлипнул и Мэлвир счел за лучшее отпустить парня на улицу, сковырнется в обморок еще. И так третьи сутки переживает, что драгоценный сэньо помрет от укуса болотной твари, почернеет и распухнет, и придется везти его в таком виде матушке, леди Агате.
Сам он с равнодушным видом смотрел, как лекарка отворила вену и как темная влага ползет в подставленный таз, сворачиваясь смородиновым желе.
Женщина молчала, погруженная в какие-то свои мысли, смотрела, как течет золотая кровь, хмурила брови. Под глазами пролегли слабые морщинки - словно кистью провели.
- У тебя, может, кто был в отряде сэна Раделя? - проявил догадливость Соледаго. - Уж не убили ли его?
- Да не знаю я, благородный сэн, - с тоской ответила лекарка. - Ничего я не знаю. Может и убили.
Она отошла, взяла со стола моток полотняного бинта. Постояла немного, не поворачиваясь лицом.
Странная какая-то.
- А обратно как затворишь? - спросил Мэлвир с любопытством. Ему ощутимо полегчало. - Ты верно заговоры знаешь? Леди моя матушка, бывало...
- Не знаю я никаких заговоров. Замотаю бинтом покрепче, и все хорошо будет. Руку не трудите пару дней, благородный сэн.
Она ловко остановила кровотечение, наложила повязку, взяла таз и вышла из шатра.
Кровь, выпущенную из вены, принято сжигать. Так же, как остриженные волосы или ногти. Ласточка понесла таз к костровой яме. Что-то маяло ее под сердцем, словно тупая щепка засела. Она даже знала, что именно.
- У тебя... кто-то был... - звоном отозвалось в ушах. - Уж не убили ли его...
На глаза словно сетку набросили, повело в сторону. Руки ослабли. Таз выскользнул из безвольных пальцев.
Лекарка усилием воли справилась с тошнотой, проморгалась и глянула под ноги.
Золотая драгоценная кровь разлилась по земле и попачкала ей башмаки.
14.
- Спляши со мной! - шепнул он ей на ухо.
Ласточка давно уже забыла, как это - отплясывать под пронзительную, неостановимую музыку, которая уже и музыкой перестала быть, превратившись в звуковую плеть. Забыла, как толкает и несет толпа, как крепко надо сжимать горячие, скользкие от пота пальцы партнера, чтобы кружение не вырвало их у тебя из рук. Как раз за разом проносится во мраке пылающая гора, словно падающее солнце перед концом света.
Они сцепились руками и взглядами, а тень и свет меняли маски на лице Кая. Отблески пламени приближали его, окрашивая кровью и золотом, глаза становились рыжими, рысьими, шальными; в следующий миг тень отодвигала его далеко-далеко, лоб и скулы схватывал иней, а глазницы проваливались двумя полыньями во льду.
Как срывается дыхание и пересыхает рот, Ласточка тоже напрочь забыла.
- Кай, Кай, хочу пить. Пойдем, глоток воды поищем... - Она остановилась, тяжело дыша. По вискам текло, прическа растрепалась и липла к шее.
- Вон там бочки выкатили новые. - Он оказался рядом, притиснувшись боком и грудью, провел ладонью по щеке, стирая пот, потом прижался губами, слизывая. - Ты пьянее вина, - сообщил он и засмеялся в ухо.
Ласточка огляделась. За скачущими головами, в нескольких шагах от помоста, толпился народ. Кай по-хозяйски обнял ее черной рукой... впрочем, уже не черной, большая часть сажи переместилась Ласточке на платье, и повлек к помосту, свободной рукой разводя толпу, как святой Карвелег разводил морские волны.