- Ну что, мужики, что вы смотрите? Идите, наконец, за стражей. Пусть заберут покойничка. - Она отряхнула юбку. - Я ему больше не нужна.
- Я ж говорил - беду накличет! - Корешок досадливо махнул рукой. - Как в воду глядел. Видали, парни, что будет, если поднять руку на Смерть?
- Смерть и будет, - ответили ему. - Сам виноват.
Ласточка, раздвинула зевак и выбралась из толпы. Где Кай?
Он отодвинулся с того места, куда отбросил его удар, но на ноги так и не встал. Сидел, скорчившись, уткнувшись головой в колени, обняв сам себя за щиколотки.
- Кай! - Ласточка пошевелила его за плечо, потом присела рядом на корточки. - Что с тобой, эй?
Он поднял голову, разлепил глаза. Скула у него распухла и почернела. Не ответив, Кай вцепился Ласточке в рукав и попытался привалиться к ней.
- Вставай. Пойдем отсюда. Что с тобой?
- Все... ездит... - пробормотал он. - Тошнит... очень.
Ласточка кое-как перекинула его руку себе на плечи, обхватила за пояс.
- Кай, надо встать. Давай, соберись... давай, одну ногу, потом другую... Пойдем домой.
Он замычал, но поднялся.
Площадь, запруженная народом, продолжала праздновать. Кое-где взрывались хлопушки, визжали виолы и бухал барабан. Воз тускло светился алым над волнующимся морем голов, и вот, прямо на глазах у Ласточки, он дрогнул и медленно провалился сам в себя, подняв к небу столб крутящихся искр. Перекрыв музыку, над площадью проплыл долгий тоскливый звук, похожий на вздох.
***
Художник, возившийся в часовне с положенной на козлы дверью, не замечал ничего вокруг.
Год назад он приехал к Кавену по обету и с тех пор работал над убранством с помощью ученика. Он пережил резню в Верети, голодную зиму и кратковременное вторжение раделева гарнизона.
Кай запретил трогать мастера, тот иногда даже обращался к болотному лорду с мелкими просьбами.
Просьбы у него были чудные - то извести, то воску, то рыбьего клея, то еще чего. Кай помогал, чем мог, когда был в настроении.
Священник сбежал, в часовне больше не служили, что не удивительно.
Но... все-таки...
Раскрашенная статуя святой Невены стояла на алтарном возвышении, капюшон темного плаща опущен, в руках - простая деревянная чаша. У ног жались две серые кошки.
Выше, в полукруглой конхе был изображен Спаситель с мечом в руках, амо эспаданьядо, как звали его на западе. По худым ладоням с ранами от гвоздей и по обоюдоострому клинку стекали алые струйки.
"Не мир пришел я принести, но меч...", по складам прочел Кай и отвел глаза.
Святая Невена молчала, прижимая к груди чашу, молчали ее кошки. Ярко светились черепки с маслом, темнота плавилась, мерцая.
Лаэ, пришедший вместе с ним, то ли из любопытства, ведь найлы были язычниками, то ли еще почему, почтительно молчал рядом.
А я сам...
Кай бездумно коснулся медной ласточкиной сольки, болтавшейся меж ключиц.
Я и сам не знаю, кто я.
Он никогда бы не признался себе, что приходит сюда не для молитвы. Что ему, бродяге, было просить у Госпожи дорог...
Серое простое платье, неулыбчивые крепко сжатые губы... Кай мог бы поклясться, что если статуя откинет с лица капюшон, то на него глянут зеленоватые глаза Ласточки.
Он еще немного постоял перед статуей, покачал головой и развернулся, собираясь уходить.
Лаэ с интересом разглядывал скудное убранство часовни, потом подошел к козлам. Одна из створок, покрытая чем-то белым, плотным, вроде густого мела, стояла, прислоненная к стене. Рядом возился худенький мальчишка в обносках, разглаживал деревянным бруском и без того лоснящуюся поверхность.
Заметив широкоплечую темную фигуру при мече, мальчишка вздрогнул и втянул голову в плечи.
Художник отставил плошку с тертой краской и подошел.
- Вы уж не пугайте мальца, господин, - решительно сказал он, оттесняя удивленного найла в сторону. - Он и так пуганый, из огня его прошлой осенью вытащил. Не в себе он. Лощит доску, и ладно.
Мальчик, худющий, с неровно обрезанными русыми волосами и россыпью веснушек на носу, понял, что опасности нет, и снова взялся за брусок.
Кай молча наблюдал, не вмешиваясь. Ученика художника, такого же смуглого андаланца, зарубили при штурме. Кай даже не знал, кто. Тогда мастер пригрел вот этого, какого-то бывшего кавенова слугу. Заморыш так и жил в часовне, шугаясь каждого звука и высовываясь только половить рыбу в Лисице.
- Я только хотел посмотреть, - пробурчал Лаэ, смутившись. - Интересно. У нас такого нет.