— Это вот его отец меня научил, давным-давно. Я еще был сопливым щенком и таскал кувшины, когда в обеденной зале трубили воду. Простое правило. «Непослушание на пиру — веселье, в бою — повешение.»
— Ясно.
— Драли меня все равно частенько, — рассмеялся Герт, пригубив вина. — Потому что для пажей пиршественная зала — это как раз поле боя и есть. Пока вбили в голову, я уже до оруженосцев дорос. А ты у кого бегал под началом, а?
— Ни у кого, — спокойно ответил Мэлвир, в свою очередь протягивая руку за выпивкой. — Меня не обменивали. Я вырос при короле. Жил во дворце вместе с матерью.
Воцарилась неловкая тишина. Рыцарь попробовал вино — сладковатое, чуть терпкое — молодое. Не виноград, что-то местное.
— Из чего вино делаете? — как ни в чем не бывало спросил он.
— Из терна, — наконец подал голос Марк. — Виноград здесь не растет, холодно.
— Вкусное.
— Еще бы.
— Кто там еще с тобой приехал из королевских? — поинтересовался Радель. — Элспену молодого я разглядел, красавец парень вырос. Лэнга тоже узнал, нос у него такой же вздернутый, как у папеньки. А черноволосый хмырь в синем плаще — это кто был?
— Радо Тальен.
— А, старинный драконидский род, как не знать. Хотя по мальчишке и не скажешь…
— Радо — славный рыцарь и хороший товарищ, — обиделся за приятеля Мэлвир. — Еще братья Дораны со мной. Шестеро рыцарей и сотня мечей, лорд-тень распорядился наверняка.
Квадратная яма с углями жарко выдыхала. Липкая морось оседала на волосах, одежде, звеньях кольчуги. Вино — густое, темное, сладостью согревало язык и небо. Ветер царапался в пожухшей листве.
Марк ломал в пальцах ветку, швырял кусочки в пламя. Герт притих, завернулся плотнее в плащ, состроил задумчивую и сложную гримасу.
— Загвоздка в том, дружище, — сказал он вдруг, — что мы едем в самые что ни на есть говенные болота.
Ветка снова хрустнула, вспыхнул огненными капельками кусок коры.
— Я смотрел карты, — отозвался Мэлвир.
— При всем уважении, карты не передадут и трети радости, с которой предстоит столкнуться, — Герт посерьезнел. — Осень. Бурелом. Топи.
— Я представляю, — мягко ответил Мэлвир. — Но лорд-тень высказался однозначно. С разбоем на северных дорогах и в верховьях Ржи следует покончить до зимы. Королевский приказ. И он очень огорчен тем, что гонца с подробным докладом не прислали раньше.
— Королевский приказ. — Радель опустил глаза и улыбнулся. Юному Асеро Лавенгу было всего девять лет. — Лорд-тень огорчен, что разбойники, улизнув от меня, распотрошили его рудник. Пополнили свои ряды и карманы за его счет.
— Конечно, он не желает терпеть бесчинства на своих землях и терпеть убытки от всякой швали, — согласился Мэлвир. — Конечно, эта забота затрагивает его лично. И он лично позаботился, чтобы разбои прекратились.
— Мы пытались справиться своими силами, — неохотно проговорил Радель. — Сюда вечно бежит всякое отребье — несчитанные мили трясин, дикий лес, граница. Черт, там с одной стороны найлы, с другой наши — можно представить! Лорд Кавен всю жизнь воевал с разбойными бандами.
— Лорд Кавен убит. Обозы не доходят в Добрую Ловлю. Лисица перекрыта, а с нею — выход к Рже, все дороги на северный Элейр и Клищер. Вести о том, что на севере собралась армия удальцов, разнеслись аж до южного побережья, — Мэлвир подался вперед, не сводя глаз с освещенного алыми отблесками лица Раделя. — Поэтому, простите меня, добрые сэны, но мы будем мокнуть в болотах, пока не покончим с этой заразой раз и навсегда. Не думаю, что это будет так уж сложно — с королевскими рыцарями, сотней всадников и вашей поддержкой…
Герт с Марком переглянулись.
— Шиммель, — буркнул Марк, домучив, наконец, еловую лапку.
«…Собрав воедино отряд лорда Гертрана Раделя, (пять рыцарских копий, полновооруженных и снаряженных, тако же обоз и лекарских два фургона) и дважды числом превосходящий под командой сэна Марка, проследовали далее к землям злосчастного лорда Кавена, элейрским лесам и далее границе.
Должен посетовать, что дороги об эту пору преотвратные, немало напитанные дождем и слякотью, от того страдают тележные оси, и порча всякого армейского имущества происходит, движение же замедляется.
Невзирая на трудности, боевой дух в армии на должной высоте пребывает. Королевские рыцари, что со мной из столицы прибыли, неизменно с одушевлением и радостью горожанами и вилланами встречаются, потому как в тревоге мирные жители пребывают постоянной, и на землях этих неспокойно.