Растроганный этими словами, Чуффеттино сел на ступеньку рядом с приятелем и осторожно поцеловал его в глаз.
— А разве тебя твой папа никогда не заставляет работать? — спросил он.
— Разумеется никогда. У моего папы голова занята другим. Что же касается мамы, то, что она ни говори, — ее все равно никто никогда не слушает… Вообще, пора бы со всем этим покончить. Зачем, спрашивается, нужно всем этим несчастным детям просиживать целыми часами за книжками йот уставать от непосильной физической работы? Только для того, чтобы разрушать свое здоровье? Разве это справедливо? Это — бесчеловечно!! Дети никогда ни должны ничего делать, иначе не стоит и быть детьми!
Произнося эту тираду, Джино то и дело поворачивал голову по направлению к скамейке и поводил носом.
— Что с тобой? — спросил Чуффеттино. — Ты точно что-то нюхаешь?
— Мне кажется, что я слышу какой-то особенный запах?..
Чуффеттино засмеялся.
— Это ты наверно чувствуешь запах жареного мяса с бобами, которое принесла тетушка Менике.
— Дурачина ты несчастный! Какое тут мясо! Пахнет капустой!
— Еще что! Капуста! просто — жареное мясо!
— Нет — капуста!
— Мясо!
— Посмотрим! Хочешь?
— Посмотрим.
Мальчики встали, подошли к скамейке и приподняли крышку на одной из тарелок.
— Ну что, дурачина? Видел? Картофель вареный в соусе.
— А посмотрим, что в другой тарелке.
— Ладно. Посмотрим.
В другой тарелке оказался кусок жареного мяса с чечевицей, и кусок такой аппетитный, так хорошо поджаренный! Он точно манил к себе, точно говорил: «Да скушайте же меня, пожалуйста! Скушайте!».
Глава четвертая, в которой Чуффеттино и Джино съедают ужин Теодора и хотят зажарить кошку кузнеца
— Курьезно, — сказал Джино после минутного молчания. — Когда смотришь на это жаркое, так вот близко, как сейчас смотрю я, его чувствуется, что оно пересолено!
— А по-моему, так оно чересчур пресно.
— Нет, — пересолено!
— Пресно. Уверяю тебя.
— Попробуем. Хочешь?
— Этого еще только не доставало. Если мы его съедим, то что же останется дядюшке Теодору?
— Да, ведь, мы только немножко попробуем.
— А если он все-таки заметит?
— Ну, как хочешь. Я бы все-таки думал, что лучше попробовать?
— Папа всегда говорит, что чужие вещи трогать не следует.
— Твой папа человек, конечно, хороший, но у него в голове большая путаница. Лучше послушайся меня.
— Нет! Нет! Ни за что. Не хочу.
— До свиданья в таком случал. Пойду любоваться на ракеты. Могу себе представить, как это будет красиво!
— Прощай. Желаю тебе веселиться.
Джино переступил уже порог кузницы. Чуффеттино его остановил.
— Так ты все еще думаешь, что жаркое пересолено? — спросил он.
— Я в этом уверен.
— Да? Мне-то это безразлично, конечно… Так ты что говорить про фейерверк?
— Что ракет куплено на целые четыре сольдо.
— И пустят их все сразу?
— Все сразу.
— Да! Можно себе представить, что это будет за прелесть!.. Ну, все равно, прощай, Джино! До завтра.
Чуффеттино вздохнул. Вздох его был длинный, длинный. С целую милю, по крайней мере. Джино прошел уже несколько шагов, как его приятель опять его окликнул:
— Подожди, Джино… Скажи… а что, много детей идут отсюда на этот фейерверк?
— Все, сколько только их есть в Коччапелато. Все решительно! — ответил Джино, возвращаясь и снова входя в кузницу. Там ведь будет на что посмотреть и о чем потом порассказать!
— А, знаешь, маленький кусочек жаркого я бы, пожалуй, попробовал. Только самый маленький…
— Чорт возьми! Конечно же, самый маленький. Это само собой разумеется… а ты только никогда не забывай, что, если твой друг, твой настоящий друг дает тебе какой-нибудь совет, то надо его слушать. Советы родителей — дело другое. Они всегда эгоистичны. Но советы друзей — никогда.
— Ты говоришь: советы родителей эгоистичны?
— Ну да, конечно! Родителям выгодно, чтобы мы их слушались и были бы хорошими. Понимаешь?
— Тираны! — проворчал Чуффеттино, придвигаясь к тарелке с жарким.
— Враги, недоступные чувству жалости, — подтвердил Джино, следуя за приятелем.
— Кто же попробует первый? — спросил Чуффеттино.
— Я, конечно. Я старше тебя и потому имею право на известные преимущества, — ответил с достоинством Джино.
— Мне не хочется тебя огорчать, но я должен сказать, что попробую сначала я.
— Ни в каком случае!
— Посмотрим.
С этими словами наш герой быстрым движеньем схватил кусок жаркого и засунул его себе в рот. Его приятель немедленно последовал его примеру и, схватив другой кусок, проглотил его, даже не разжевав, как это делают иногда собаки.