Во всём этом монологе чувствовалась армейская дисциплина. Никто из четырёх подчиненных синьора Александра ни о чём не переспросил, никто даже головой не кивнул в знак согласия. И все, как один, после слова «выполнять» кинулись от своего начальника врассыпную, чуть ли не бегом.
Старший железнодорожник даже перекрестился, наблюдая эту сцену, и прошептал:
— Господи, спаси и сохрани, больше не буду уголь воровать.
Это он, конечно, в горячке ляпнул, но всё равно синьор Бернарди произвёл на начальника железнодорожного узла неизгладимое впечатление. Вскоре, впрочем, важная столичная персона убралась с вокзала, и железнодорожник облегчённо вздохнул.
Прошло несколько дней, о появлении чиновника такого ранга шептались. Но шептались только высокопоставленные персоны, остальные даже и не догадывались ни о чём. Не догадывался об этом и Буратино, так как у него было много забот и без заезжих чиновников. Недавно дон Базилио пригласил его к себе и заявил:
— Знаешь, парень, для портового городка любовь является важным экономическим фактором. А мы с тобой пустили это дело на самотёк. Матросы частенько пользуются услугами уличных дам и расплачиваются за это дело не деньгами, а пинками. Мне часто жалуются, надо навести в этом деле порядок, установить чёткие тарифы и обуздать сутенёров, которые просто обирают бедных девушек до нитки. Ты не мог бы заняться этим?
Буратино только выразительно посмотрел на дона.
— Знаю-знаю, — продолжал он, успокаивая собеседника, — я прекрасно знаю, что ты мне скажешь. Но я не имею в виду тебя, найди людей, которые возьмут всё это дело под контроль. Вот и всё. Пойми, мы не должны упускать эту доходную часть городского бизнеса.
— Хорошо, — сказал Буратино, — я займусь этим.
И он этим занялся. Первым делом Пиноккио пригласил к себе всех известных сутенёров на беседу, он объявил собравшимся о создании синдиката любви. Бурных восторгов никто из собравшихся не выражал, но Лука, председательствовавший на собрании, восторгов и не ожидал. Тем не менее почти никто не стал открыто протестовать, кроме одного ненормального по кличке Свищ.
— А я не хочу работать в вашем синдикате, — заявил он.
— Ну что ж, — сказал Лука, — тогда мы тебя вычёркиваем. Рокко, вычеркни Свища из списков.
Рокко молча кивнул, а Свищ, поняв, что совершил ошибку, тут же кинулся на ближайший поезд. И больше его в городе никто и никогда не видел.
В общем, все нехотя согласились и выбрали из своей среды одного хитрого сутенёра по имени Джованни Долло. Выбрали его нехотя, но единогласно, так как его кандидатуру предложил Рокко Чеснок, соответственно, согласовав её с Пиноккио.
В общем, дело двинулось. Хотя существовала ещё масса технических и организационных вопросов, которые нуждались в доработке. И на Буратино опять навалилась организационно-рутинная работа. И работы этой было столько, что наш герой только вздыхал.
И вот как-то вечером после двухчасовой ругани с собранием сутенёров по поводу отчётности и расценки работ Буратино шёл к своей красавице Рафаэлле. Он был поглощён мыслями о стоимости орального секса и организации централизованной стирки простыней в номерах, на которой настаивало собрание, почему-то полагая, что услуги банно-прачечного толка должен оплачивать синдикат целевым кредитом. В общем, Пиноккио ничего не замечал вокруг и даже споткнулся о камень в своей задумчивости. Куда уж ему было заметить тени, что наползали на него сзади.
Всё произошло молниеносно, Буратино даже не понял ничего. Просто кто-то ловкий и сильный, налетев сзади, выкрутил ему руки и согнул пополам. Боль в руках была такая, что парень заскрипел зубами. А ещё через мгновение он стоял перед суровым человеком с квадратной челюстью, а его руки были в наручниках.
— В чём дело? — зло спросил он у сурового человека. — Что за произвол?
— Синьор Пиноккио Джеппетто? — осведомился тот.
— Да. А вы кто?
— Старший оперуполномоченный Парилья, — представился человек и показал красную книжечку. — Вы арестованы.
— А основание?
— Основание? — Парилья улыбнулся и полез к Буратино под пиджак. И извлёк оттуда револьвер. — Хранение и ношение огнестрельного оружия.
— Но… — начал было Буратино.
— Поехали, — оборвал его Парилья.
Тут же, как из-под земли, появился крытый экипаж, и туда ловкие ребята бесцеремонно запихали Пиноккио. И транспорт понёсся по улице с бешеной скоростью. Буратино не знал, куда они едут. И, поразмыслив немного, наш герой понял, что это не полицейские. Он думал, что это его коллеги, и стал прощаться с жизнью. Но, поразмышляв ещё чуть-чуть, он решил, что, может быть, это и не коллеги. Те бы, скорее всего, расстреляли бы его из револьверов прямо на улице, даже не выходя из экипажа. «Значит, им от меня что-то нужно, — думал Пиноккио, — но что?».