А после изготовления агрегата моментально возникла ещё масса вопросов. Оказалось, что сарайчик мал, что под аппарат нужен фундамент, до самого сарая его не дотащить, так как нету дороги. Все эти вопросы вставали перед Пиноккио, и все приходилось решать ему. Мало того, эти вопросы, помимо умственной и физической энергии, требовали и капитальных вложений. Правда, в это время Пепе Альварес принёс ему два цехина за реализованный баркас и товары Дино Кальяри, но и этого было мало.
Тем не менее, Буратино был счастлив, он осунулся, ел на ходу, мало спал, но был счастлив. Парень сильно подрос за это время, и модная одежда смотрелась на нём комично, но он не замечал этого. Буратино был поглощён увлекательным делом и на всё остальное у него просто не оставалось времени.
— Лука, сколько возов гравия засыпали в овраг?
— Шесть, — отвечал Крючок, он теперь выглядел, как заправский подрядчик. У него была маленькая кепочка с козырьком, папка под мышкой и карандаш за ухом. — Рабочие начали гравий трамбовать — осел зараза. Придётся ещё привезти два как минимум.
— Долго, — говорил Пиноккио, — и дорого. Чёрт, какой маленький овраг, а заровнять его денег стоит ужас сколько. Рокко, ты бы, кстати, сходил к печнику, когда он начнёт с фундаментом под котёл? Поторопи его.
— Ладно, — отвечал Чеснок, — возьму с собой Фернандо на всякий случай.
— Только без рукоприкладства. Тактично поговори с ним, но доходчиво. Кстати, ты огнеупорный кирпич от обыкновенного отличишь?
Не-а, что же я слесарь что ли?
— Не слесарь, — согласился Буратино. — Тогда посмотри, чтобы лома не было
— Это сделаю, — обещал Чеснок.
— Лука, а ты Пепе сегодня видел? — продолжал совещание Буратино.
— Видел, час назад он сюда заплывал.
— Что он говорит насчёт тары?
— Бутылки будут, но Пепе просит, чтобы ему сделали мостушку на десять метров в море. Иначе, если мы нагрузим баркас у берега, мы его потом не сдвинем, мелко у нас здесь больно.
— Опять деньги, — вздыхал Буратино.
Так в трудах да заботах прошла зима. А в марте, наконец, всё было готово: и уголь, и тара, и ингредиенты. И Пиноккио стал варить водку. Дело это оказалось непростое. И, как во всех начинаниях, выяснялось, что многого не хватает. Не хватало бочек для браги, не хватало этикеток, не было ящиков, их пришлось искать. И главное, не хватало рабочих рук.
В один прекрасный день Рокко заявил, что ему западло мыть бутылки. И тут Буратино понял, что нужны дополнительные рабочие руки. Лука был занят под завязку, братцев ни о чём, кроме переноски угля, просить было нельзя, так как всё остальное они ломали и портили. И Буратино стал подумывать о новых людях. Но всё это было ерундой по сравнению с двадцатью тремя ящиками великолепного напитка. Изрядно повеселевший к концу первого рабочего дня Рокко, блестя глазами, сказал:
— А ничего пойло получилось. Непротивное и в башку шибает.
Буратино в процессе рабочего дня тоже прикладывался к продукту, но был трезв и сказал:
— Будешь дегустатором.
— Я серьёзно, Буратино. Водяра кайфовая, пьётся ужас как легко, молодец.
— Знаю, что пьётся легко, только не я молодец, а Дуремар. Это он систему фильтров разработал.
Всё было прекрасно, только вот продукт вышел не очень дешёвым. Буратино долго сидел с карандашом, счётами и бумагой — считал. И пришёл к неутешительному выводу. Получалось, что одна бутылка изделия стоит почти три сольдо. И огорчения добавил Пепе, сказав, что местные торговцы выложат за такое незаконное изделие не больше четырёх. Всего четыре сольдо за бутылку. И это без учёта транспортных расходов и разнообразных комиссионных. В общем, чистой прибыли одна бутылка приносила 0, 12 сольдо. Этого было очень мало.
Буратино взял бумагу, карандаш, счёты и сел считать дальше. Он сидел и считал целый день. И пришёл к выводу, что сократить себестоимость продукта можно за счёт непрерывного цикла варения водки. Непрерывный цикл варения предусматривал увеличение мощности агрегата и отказ от системы фильтрации. Так он и сделал. И дело пошло.
Апрель, весна, красота. Любовные настроения так и летают в воздухе. А воздух свежий, морской, навевает романтику. А в голове от него звон и полуобнажённые женские образы. Правда, иногда ветер доносит до Буратино некоторое количество не очень приятных запахов, сопутствующих винокуренному производству. Но наш герой уже давно перестал морщиться, чувствуя их. Он даже говорил по этому поводу своим дружкам:
— Пацаны, не будьте болванами, прекратите гримасничать, это же запах нашего золота.