— Бред, — заявил Пиноккио, — для какой ещё красоты, кто это красоту разглядит в темноте да в пылу страстей.
— Может, и не разглядит, — упрямствовал Чезаре, — а может, и разглядит. А вообще, я думаю, что всё это женщины делают из любви к искусству. Нравится им прихорашиваться, вот и прихорашиваются во всех местах, дурочки, — последнее слово специалист по женской психологии сказал с необыкновенной теплотой.
— Ох, — охнул Рокко.
— Что ещё? — в один голос спросили приятели.
— Чудо как хороша вон та, с наколкой.
— Ага, — сказал Буратино, — я её уже отметил.
— Богиня, — сказал Чеснок.
И Пиноккио с удивлением поглядел на приятеля. Никак наш герой не ожидал от него таких слов, ни таких интонаций.
— Божество, — повторил Рокко.
— Согласен, — сказал Чезаре, который уже изнывал от желания поглядеть на женщин, хотя видел их всех не один десяток раз. — Она здесь одна из лучших, не зря господа за неё по десять сольдо платят.
— А что же у неё на ляжке наколото? — спросил Рокко.
— Я тоже интересовался, — улыбнулся одноклассник. — Месяца два за ней наблюдал, пока она поближе не подошла.
— Ну, и что же там?
— Бабочка.
— Бабочка? Какая бабочка?
— Красивая бабочка.
— Ты что, всю её рассмотрел? — не унимался Чеснок.
— Конечно, я же тебе говорю, она моя любимая, — сказал Чезаре.
— Паскудник ты вообще-то, — вдруг неожиданно произнёс Рокко. — Некрасиво это всё-таки, за девками подглядывать.
— Ты чего? — удивился Чезаре.
— И вправду, что это с тобой? — тоже удивился Буратино.
— Да это я так… Шучу. Чего вы переполошились, — отвечал Чеснок. А через пару минут он вдруг сказал: — Ладно, насмотрелся, хватит с меня.
Сказав это, он спрыгнул вниз с такой лёгкостью, как будто до земли было не пять метров, а всего один. Буратино оторвался от приятных созерцаний и внимательно посмотрел на дружка, вздохнул и стал медленно перелезать на старую яблоню. Только Чезаре, верный рыцарь женской красоты, остался на своём боевом посту. Но его одиночество было недолгим, тут же на освободившиеся места карабкались другие пацаны, как говорится, «свято место…».
А наши приятели шли вдвоём и не разговаривали. Отчего-то они были удручены, если не сказать, подавлены. Каждый думал о своём и даже с другом сейчас не стал бы делиться. О чём думал Пиноккио, — конечно о своей кареглазке, а вот о чём думал известный всему городу хулиган Чеснок, никто не знал. Об этом нам остаётся только догадываться.
Но грустить у Буратино не было ни сил, ни времени. Как только он вернулся на завод, куча нерешённых вопросов навалилась на него.
— Лука, что случилось? — спросил Буратино, увидев своего приятеля в состоянии полной подавленности.
— Не могу я, — чуть не плакал тот, — у меня в школе по арифметике двойки были, а тут одни цифры, одни цифры, — он стал ворошить бумаги. — Погляди: приход, расход, уголь, бутылки, деньги. И всё мне, всё мне.
— Старина, я бы и сам всё решил, я сам бы всё посчитал, — начал Буратино, — но ты же видишь, что на мне производство и ещё куча всяких дел.
— Вижу, но с бумагами я больше работать не могу, мне бы дыни воровать на базаре или напёрстки крутить. А тут тара, литры, центнеры, сколько Пепе взял водки, сколько отдал денег, сколько получилось прибыли. У меня всё это просто в башке не укладывается, я забываю всё.
— Ладно, — сказал Пиноккио, — дело мы будем делать по-другому. Если не можешь сделать работу сам, найди того, кто её может сделать. Идёт?
— Да где же я его найду? Тут же нужен квалифицированный бухгалтер, а у меня знакомые кто? Шпана да шантропа.
— Знаешь, — прикинул Буратино, — сбегай-ка за Сальваторе Швейманом.
— Очкастый такой? Вечно прилизанный?
— Точно.
— Знаю его. Только вот не знаю, где найти.
— Не знаешь? — спросил Буратино. — Тогда садись, пиши цифры.
— Найду, — пообещал Лука и ушёл искать Сальваторе.
Через час он вернулся, волоча за собой всклокоченного и злого пацана в очках.
— Здравствуй, Сальваторе, — сказал Буратино, протягивая руку и улыбаясь парню, как старому знакомому.
— Здравствуйте, синьор Буратино, — ехидно и сдерживая раздражение, отвечал Сальваторе, пожимая руку.
— Слушай, Сальваторе, а какая у тебя оценка по математике? — спросил Пиноккио.
— Надеюсь, этот дуболом притащил меня сюда не за тем, чтобы решать задачки? — сквозь зубы отвечал Швейман.
— Именно за тем. Только вот задачки у нас, дружище, специфические, — улыбался Буратино. — Видишь, сколько бумаг накопилось, мы с ними просто не справляемся и рассчитываем на твою помощь.