Глубокие глаза также нельзя было вписать в какие-то рамки. Прозрачно-голубой цвет, переходящий в изумрудный ближе к тёмному круглому зрачку.
Её глаза ходили по мне, от волос и до носа. Под ними нависали тёмные синяки, будто бы Ева не спала последние три дня. Эта черта придавала голубому цвету её глаз ещё большей голубизны.
Во время ненавязчивого смеха я уловил её запах. Я глубоко вдохнул аромат, вышедший из её рта.
Кисловатый бабльгам смешанный с крепким ополаскивателем вроде «Листерина».
Это нормально, что мне хотелось вдыхать запах ротовой полости человека, с которым я познакомился три минуты назад ?
Она не скрывая интереса осматривала меня секунд тридцать, затем негромко хмыкнув развернулась к своему рисунку. Утончённой ладонью она ещё раз провела по свисающим вниз волосам.
Она водила карандашом по белоснежной бумаге, периодически бросая быстрые взгляды в мою сторону.
Словив себя на мысли что я постоянно пытаюсь придвинуться ближе к новой соседке, ёрзая по жёсткому стулу, я понял, что нужно продолжать разговор. Она притягивала меня как Земля Луну, разве можно отпустить девушку с таким притяжением?
– У тебя хорошо получается – улыбнулся я, провожая крупные голубые глаза, поднявшиеся на меня.
– Что получается?
– Рисовать. Я имел ввиду рисовать.
– Влад, давай без лести. Из меня посредственный художник, криво рисующий карандашом серое уродство в мятом скетчбуке.
– Нет, правда. Мне нравится. Я бы хотел посмотреть твои другие рисунки.
Вздохнув, Ева начала быстро листать страницы блокнота. Среди них мелькал силуэт Одри Хепберн, юного Леонардо Ди Каприо и Джанет Джексон.
– Что же я делаю? – разочаровано спросила Ева сама себя – Я ведь даже родной матери это не показываю.
– Значит, любишь рисовать звёзд?
– Звёзд. Вымышленных персонажей, но не своих, а тех, что уже придумали за меня. В девятом классе увлеклась киберпанком, переиграв во все игры «Deus Ex” и перечитав все книги Гибсона.
Я уверенно кивнул не зная фамилии.
– Ты рисуешь существующих людей и персонажей, придуманных другими. Ты никогда не пыталась изобразить… – я остановился, думая не сильно ли бестактен мой вопрос. Обрывок предложения повис в воздухе – … что-то своё?
Ева вздохнула в очередной раз. Уже сейчас можно было сформировать целый ряд её постоянных привычек: постоянное поглаживание своих же волос, быстрые многозначительные взгляды, которыми, она скорее всего, каждому хотела донести что-то. Она говорила одними лишь глазами, оставляя рот на замке.
Она была такая бледная, но такая живая. Слова выходили из неё каждую секунду, даже когда она сама, должно быть, этого не хотела.
– Не люблю рисовать своё. Даже, скорее всего, у меня просто это не получается. Образы, изредка всплывающие в моей голове сковывают меня. Я становлюсь заложницей, видя лишь отдельные их части, которые перенести на бумагу крайне тяжело. Я рисую лишь то, что вижу. Мои глаза более прямолинейные чем голова, знаешь ли.
Образы, всплывающие по частям – интересно…
– Я увлекаюсь культурой 90-х. Точнее, в этом скетчбуке, с редкими исключениями, всё что с ней связано. Я много чем увлекаюсь. Культовое кино, классические ужастики, Хичкок, Уорхол и Бёртон – Ева хлопнула скетчбуком, прислонив подбородок к ладони и взглянув на меня снизу вверх.
– Вау, я не могу выпустить из виду девчонку с одинаковыми интересами.
– Смотришь культовое кино?
Я кивнул.
– Тащишься от старых ужастиков, когда остальные друзья скептически посматривают на тебя и говорят «Какие устаревшие спецэффекты»?
Я кивнул два раза.
– Пересматривал «Психо» по пятому кругу?
Кивнул.
– «Птицы»?
Кивнул.
– «Головокружение»?
Кивнул.
– Если на чистоту, наши схожие интересы становятся странными. Ты случайно не маньяк, отслеживавший мою жизнь до того как подсел ко мне?
Я рассмеялся, продолжая быть полностью поглощённым взглядом новой соседки. Теперь я понимаю весь смысл этой ванильной фразы. Хрустальные, как сервиз царской семьи в «Эрмитаже». Глубокие, как Мариинская впадина. Они гипнотизировали меня, заставляя смотреть лишь на них, улавливать каждое движение и многозначительный взгляд, ведь каждый взгляд Евы был коротким предложением.
Чувство, будто в тот момент я был шифровальщиком со стажем, пытающимся разгадать запутанный код.
– Мальчишка, любящий культовое кино. Смотри, как бы тебя за такое не отлупили наши «адидасы».
Я промолчал о том что уже пережил болезненный удар в живот от одного из них.
«Адидасы», «адидасы»… Её голос прозвучал эхом в моих ушах, выведя перед глазами образ рыжего парня. Безумный резвый взгляд, широкая ухмылка. За секунды он взлетел в воздух.