Грин строит себе роскошный пышный особняк на одном из холмов, который по иронии судьбы тоже сгорает (не везёт).
В общем, тридцатого сентября 1916 года город полностью восстал из пепла. Почему празднуют первого сентября мне не известно. Может быть, чтобы сэкономить на школьной линейке отправив учеников на вечерний праздник?
История у города интересная – ничего не скажешь. Теперь, идея праздника – почтить память жителей, жизнь которых унесло бушующее пламя. Нужно вспомнить все деревенские замашки, одеть карнавальные костюмы и в семь часов выйти на площадь.
Ссылок с историей города уйма. «Дилан Грин – жулик или герой?» – гласил вызывающий заголовок одного желтушного сайта, писавшего бредовые лживые статьи об отношениях Селены Гомез и Бибера.
– Обед! Влад, срочно спускайся пока индейка не остыла! – крикнула мама в тот момент, когда от нажатия на ссылку меня отделял один клик.
За столом, под запеченную индейку, все вопросы сводились к «И как тебе город?», а ответ к «Довольно мило, чвяк-чвяк».
– Кроме пыли за раковиной в гостевой ванне я так ничего и не увидела. По бокалам для шампанского, оставшимся тут после предыдущих жителей, могу предположить что у местных есть вкус.
Мама, прикончив мясистую ножку с жирной хрустящей корочкой поинтересовалась:
– Расскажи, как первый день – она положила кусок мяса обратно на тарелку и улыбнулась – Как новая школа?
– Она супер – в ответ улыбнулся я, забыв про жирные куски индейки забившиеся между зубов – Очень классная – захлопнув рот, языком я попытался достать их.
– А девчонки как, классные? – подмигнула мама ударив мою ногу под столом.
– Девчонки такие же как и школа – просто супер – ложью это не было, просто предположением. Ведь единственные девочки, на которых я обратил внимание за несколько часов – самоуверенные мажорки и мрачная бунтарка, смахивающая на ведьму.
– Пап, как дела на роботе? – сменив тему взглянул я на отца, скучающего и неторопливо жующего тугое бедро птицы. Выглядел он очень уставшим, будто вот-вот уткнется лицом в грязную тарелку и за секунду уснёт. Мрачные мешки под глазами, отстранённое выражение лица – я чувствовал себя виноватым, ведь мои истошные крики пробудили мирно спавших внизу родителей.
Скорее всего, нервный в последнее время отец не смог сомкнуть глаза ближайший час.
– Отлично, сынок – его постоянное обращение ко мне – ласкательное «сынок» – У меня просторный кабинет, окна выходят на густой лес. Есть длинный перерыв на обед, как видишь. Коллектив очень милый.
– А чего им не быть милыми? Ты же теперь босс! – радуясь произнесла мама, гляди, и сейчас захлопает в ладоши.
Она очень уж неожиданная дама. Сидя за обедом она могла в любой момент перевернуть стол и заявить как её достала омерзительная будничность. Могла на манер оперы запеть «бо-о-ос».
Она холерик, и подобные выходки давно стали для нас неудивительными.
Я же говорил: сейчас мама начала читать рэп.
– Босс, е-е, большая шишка, ага.
– Что-то из раннего Эминема? – пытался угадать папа.
– Поздний Канье.
Импровизированный речитатив прервал глоток апельсинового сока. В этот момент, отец не медля решил вывалить на наши головы кипяток. Ну6 в переносном смысле. Надо было ставить кавычки…
– Есть одна дилемма. Точнее, личная проблема – я отложил мясо, ожидая продолжения – Где-то в десять часов утра я увидел его целующего девушку – «хорошо хоть не мальчика» – хмыкнув про себя подумал я – Он расслаблено стоял на лестничной площадке, обнимая её за талию.
– Ты видел её лицо?
– Не рассмотрел. Арсений прикрыл его.
– Может это была Надин?
– Нет, из-за его плечей выглядывали волнистые рыжие локоны.
– Точно не Надин – обрезала мама.
– Мой брат изменяет жене – вдумчиво сказал отец.
– И вы не собираетесь рассказать это Надин? После всех тех выпитых бокалов вина вместе? – я взглянул на маму – После всех часов общения?
– Мы не можем – мямля возразил папа – Только вдумайся, моя зарплата повысилась ровно в четыре раза в сравнении с рыболовной лавкой.
Звучало впечатляюще. Родители не хотели потерять новую должность отца, предпочтя смиренно держать язык за зубами. Карьера бы разрушилась со скоростью «Дженги» из которой достали не ту палочку.
Я подумал за своего брата. Он бы хотел знать правду. Скрыть от него что-то – сродни оскорбить самым грязным словом. Таков его характер: знания обо всех вокруг внедрились ДНК.