Специфический запах: после приятной свежести в ноздри залетает душок гари, точно рядом жарят бекон на гриле.
Мне досталась роскошная комната: с широкой и мягкой кроватью, большим письменным столом и высокими чистыми окнами. Перед нашим приездом их явно специально мыли: на стекле просматривались разводы от тряпки.
Я довольно посмотрел на отражение в зеркале, висевшем на двери, и подмигнул сам себе. Получилось нелепо. В кино выглядит круче. В зеркале сверкнул светящийся жёлтым полумесяц, схожий на отрезанный ноготь.
Трещин на гладких сероватых стенах не виднелось. Я не фанат уродливых постеров, но обстоятельства иногда вынуждают распаковывать старую коробку с плакатами изображающими Ники Минаж. Да-да, как у Билли Айлиш – «My strange addiction»: от читки Ники я тащился в классе-так шестом.
Нет, я натурал.
Обычно я прикрывал плакатами потрескавшуюся штукатурку. В том случае, когда ремонт оказывается старше моего прадеда.
В «рыбном» городе именно так и случилось. С потолка на второй день начали стекать редкие холодные капли.
Развернув светло-розовый постер с фото рэп-королевы во весь рабочий стол, плотно усеянный густым слоем белой воздушной пыли, я пробежал взглядом по гламурному фону, не понимая как столь ванильная вещь висела надо мной, в то время как я делал уроки во втором городе.
Тогда Ники нравилась мне всерьёз и надолго. Случилось это после того как до моих ушей долетел её куплет в треке «Monster” Канье Веста. Один понтовитый хам, одевавший чёрные «Vans” до того как это стало мейнстримом, включал его на своей допотопной «Motorola”, качая головой возле мужского туалета.
– Кто это поёт? – заинтересовавшись спросил я пальцем указав на мыльницу.
– Не поёт а читает, придурок – хам нахмурил брови, взглянув на меня как на больного проказой, после чего скрылся с глаз долой в оживлённой толпе.
Конечно же, научившись набирать маленькими тощими пальчиками текст на клавиатуре, я нашёл застрявшую в голове исполнительницу.
Заядлый фанатизм продлился долго. С разных уголков мира через «Ebay” ко мне долетали десятки постеров. Один раз, проезжая по пустым улицам ночного города в душном такси, я услышал альбомный трек «Roman Holiday” по радио, обрадовавшись этому словно победе в лотерее.
Одними лишь губами я начал начитывать, схлопотав ироничный взгляд таксиста.
Ах да, в своих руках я прочно сжимал ходящую в разные стороны клетку с обеспокоенным котом (не спрашивайте, что случилось).
И ах да, таксистом была женщина. Она мило рассмеялась удивляясь насколько точно я знаю слова.
Сейчас же, указательным пальцем я смахнул назойливую пыль с розового парика одной из первых девушек, что полюбил чистой любовью.
Ох уж эта «влюблённость средней школы».
Скатав тонкую ткань в аккуратный рулет, я принялся заталкивать её на верхнюю полку шкафа.
– А новый альбом у неё вышел обалденный – прошептал я – Кто бы что не говорил.
Струсив с ладоней приставучие пылинки я медленно подошёл к окну.
На улице царила непроглядная ночь, быстро сменившая собой бледные сумерки. Отрезанный ноготь ярким светом возвышался над тёмной стеной. Показалось, будто в кустах сорняков блеснули два металических глаза.
В зарослях завалялось что-то металлическое.
Зевая я прикрыл рот ладонью. Глаза слипались, будто кто-то упорно тянул веки вниз. В ушах до сих пор стоял шум старого мотора. Тело до сих пор помнит те ощущения: авто, гонящее на скорости 120 километров в час, забытая Богом объездная и чёртова кочка, возникшая из ниоткуда. «Буц!» «Бам!» – ты взлетаешь, а голова при этом будто пытается проломить собой крышу. Над ней нимбом начинают летать птички как в «Том и Джерри».
Родители копошились внизу. Слышался смех матери. Доносилось размеренное шарканье тапок по кафелю и отчётливый звук кипящего чайника.
На часах девять вечера. «Ранние пташки» не та каста, к числу которых я себя приписывал. Скорее «ночная сова». Почти все мои ночи проходят как у этого пернатого.
Но сегодня не тот день.
Животом я плюхнулся на мягкую уютную кровать, носом уткнувшись в прохладное белое одеяло. «Первое сентября» – вот чёрт, ужасающая цифра. От одного лишь звучания становится жутко.
Мой последний день лета прошёл совсем не романтично, ни капли не напоминая ванильные песни. «Мы будем тусить до рассвета, пока не осушим все бутылки пива» – ничего подобного. И кто же так пел? Не могу вспомнить.
Как итог: осушил я лишь флакон средства от тошноты. По вкусу – еще омерзительней чем миндальное молоко.
Новая школа. Новые люди. Хах, мне не привыкать. Я даже и не буду к ним привязываться, ведь рано или поздно вновь соберу зелёный чемоданчик, сяду в пикап и на полной скорости поеду на встречу «лучшей жизни». Она всегда так близко, но при этом так неподдельно далеко.