Не далеко, на асфальте рядом с началом посадки растекались две лужи алой жидкости, вид которой за эту ночь начал казаться мне чем-то будничным.
Я почувствовал холодные слёзы матери, которая крепко сжала меня в своих руках. В сквозняках холодного леса мне не хватало этого тепла. Материнского уюта. Ещё одна слеза. И ещё одна, быстро стекла по заляпанной кровью яркой кофте.
– Тематическая вечеринка в стиле Новой Школы– иронично, но и в то же время с лёгкой нотой сожаления констатировала Мама, вспоминая мою лож. Влажными глазами она рассматривала клубы тёмного дыма, вылетающего из-за зелёных верхушек.
«Попасть в самый настоящий слешер– это просто мечта»– вспомнил я саркастичный голос своего лучшего друга, искажаемого связью в Skype. Да уж, настоящая подростковая мечта. По своему содержанию она должна перевернуть любые представления о мечтах.
Свет пришёл– произносил я про себя. Он больше не приближался. Он горел надо мной. Я был в безопасности. В объятиях напуганного родителя я по настоящему прочувствовал каждую букву слова «счастье». Еще одна банальщина, знаю. Но это лучшее чувство на планете, когда ты можешь громко выдохнуть, осознавая что ужас позади.
Из зарослей леса широкоплечие мужчины вынесли на носилках тело, скрытое под белой тканью. Она была полностью испачканная кровью, по всему периметру залитая алыми пятнами.
Из-за резкого не аккуратного движения лысого мужчины из под окровавленной ткани вылезла морщинистая рука. Она спала с носилки, повиснув в паре сантиметров над землёй.
Она была чертовски сушенная, будто её владельцу было лет сто пятьдесят. Вид, будто она чертовски долго гнила под землёй, а потом её владельца откопали и уложили на уютные носилки.
Майкл. Хотя, давайте будем называть вещи своими именами. Михаил – опаснейший безумец, отобравший жизни множества ни в чём неповинных подростков. Страх во плоти. Порождение тьмы – миллионы пафосных фразочек не могли передать те ощущения, что я испытывал глядя на его кисть. На его руку, которая недавно держала окровавленный нож у горла Ярослава.
Страх был мёртв. Над лесом наконец, словно оранжевым взрывом в небе, стало загораться солнце. Наступил долгожданный рассвет. Пришёл конец мучениям несчастных жителей города крайностей.
Вокруг трупа мистического старика собрались десятки напуганных местных жителей, которые галдя и распуская новые сплетни не отрывали взгляда от носилки. Они никогда не изменятся. Те мимолётные прохожие, лица которых я никогда не запомню. Они всегда смогут сочинить новую историю, местную сенсацию из одной лишь окровавленной ткани.
Даже и не понимаю, как посреди тёмной трассы за городом за считанные минуты смогла образоваться такая толпа. Где все они были? Словно каждый раз, когда тут где-нибудь происходит ситуация «из ряда вон», они получают воздушный сигнал, как у Бэтмена, и обеспокоенные бабушки бегут сломя голову на место преступления.
Они размахивали руками и едва не задели труп, которого небрежно пытались запихнуть в машину. Их лица мигали в ритм сирене, которая освещала растерянные контуры лиц.
Среди них я заметил чёткие, идеальные пропорции. Бледная кожа. Грустные глаза смотрели в мою душу. Рядом с ними небрежно свисала белая волнистая прядь.
Идеальной красоты молодая девушка. Молодая навечно.
Её белое платье развивалось на буйном сквозняке и задело сморщенные ноги пожилой дамы в юбке.
Альбина. Маленькая мёртвая девочка. Моя усопшая подруга. Когда-то давно она была спалена руками кровожадного создания, чьё тело повержено лежало под простынёй и стремительно начало гнить.
С её глаз по бледным щекам спускались холодные слёзы. Должно быть, она плакала каждый день ещё с 1960-х годов. Альбина считала самым ужаснейшим наказанием вечно ходить по земле, на которой её юное тело было жестоко спалено.
Она ненавидела своё мучительно долгое существование. Единственное, чего она хотела – мести, чтобы её неугомонная юная душа наконец воспарила над этим клятым местом и стремительно ушла в бесконечность.
Заглядывая в мои глаза она видела надежду. Она верила. Верила изо всех сил.
Тёмная тушь растеклась по острым скулам. Влага глаз заставила густые ресницы прилипнуть к коже.
Слезинка капнула на холодный асфальт:
– Не получилось – одними лишь пухлыми губами проговорила она и растворилась в суетливой толпе.