Диск солнца уже целиком скрылся за горизонтом, зарево постепенно затухало, съёживалось. Наступала ночь. Лун у этой планеты не было, или они пребывали в это время с другой стороны и не видны. Звёзды светились очень ярко и, благодаря прозрачности атмосферы, казались крупнее, чем на Земле. Неподвижные. Не было ни метеоров, чёркающих небосвод быстрыми штрихами, ни медленно пролетающих спутников. И тишина. На Земле такой тишины просто не бывает. Всегда что-то шебуршится, шелестит. Здесь тишина была всеобъемлющей, подавляющей, необъятной. Поистине мёртвая тишина.
Так, разглядывая звёздное небо, он просидел несколько часов. Заметно похолодало. Пришлось вновь надевать плащ, буквально завернуться в него. Спустя какое-то время Степану послышался тихий плеск воды. Он присмотрелся. Часть звёзд вдоль линии горизонта с одной стороны пропала, как будто её что-то заслонило. Значит, там появился туман. Степан закинул на спину рюкзак и пошёл в этом направлении, подсвечивая себе под ноги фонариком. Почти сразу луч замутился. Мельчайшие капельки воды рассеивали свет, придавая ему некую призрачность. Потом луч сфокусировался вновь – под ногами был песок.
Степан выключил фонарик – рассеянный свет от придорожных фонарей разгонял ночной мрак до такой степени, что можно было не опасаться на что-нибудь наткнуться. Сняв и засунув в рюкзак очки-консервы, перчатки и балаклаву вместе с маской, Степан пошёл к машине. Внезапно шевельнулась чуйка, предупреждая об опасности. Не явной, но вполне вероятной. Степан остановился и прислушался. Шелестели по асфальту шины проезжавших по шоссе машин. Где-то далеко гудел на повышенных тонах двигатель на подъёме. Поблизости никого не наблюдалось. Он собрался уже двинуться дальше, когда из-за его спины послышалось характерное кхе-кхе. Оглянувшись, Степан увидел, что от ствола дерева отделился тёмный силуэт. Лысый!
Выхватив из кармана «гиперболоид», Степан вслепую передвинул верньер примерно на половину шкалы и, нажав на кнопку включения, перечеркнул тёмную фигуру лучом. Вот только никакого синего луча не увидел. По плащу мужчины пробежала яркая светящаяся точка диаметром с горошину, примерно такая, как от лазерной указки. Только не рубиновая или зелёная, а белая.
Мужчина рассмеялся.
– Тоже приобрёл эту штуковину? А черти не сказали тебе, что она тут не работает? Это ведь ты тот шустрик, что от меня летом улизнул. Быстро умеешь ползать. Сейчас посмотрим, насколько хорошо ты бегаешь.
В свете далёкого фонаря тускло блеснуло лезвие ножа.
Степан только усмехнулся: напугал ежа голой задницей. Он понимал, что лысый уже не жилец (запущенная саркома горла не лечится), но убивать его раздумал – сам скоро окочурится. Зато в качестве «языка» этот тип ему должен пригодиться – он может очень много знать. Надо его вдумчиво расспросить, а прежде спеленать.
– Давай сюда свою железку! – рявкнул он, легко перехватывая и выворачивая за спину руку с ножом.
Подбив опорную ногу, он уложил мужчину на песок лицом вниз и уже собрался связать ему руки (не решил только, чем), когда от шоссе раздался визг тормозов. Сразу вслед за этим среди деревьев замелькали лучи фонарей. Хорошо хоть, что не прямо напротив, а немного в стороне.
– Полежи пока. – Степан легонько ткнул лысого пальцем в точку за ухом, скатился с него и, пригнувшись к самому песку, бросился под защиту деревьев. Успел. Фонари уже переместились на пляж. Судя по раздающимся голосам, там рыскали не менее пяти человек, может быть, даже шестеро. Но суетились они всё ещё в стороне.
Степан прокрался до поворота шоссе, пересёк его и, бесшумно передвигаясь по лесу вдоль обочины, приблизился к стоящей на краю дороги машине. Это был микроавтобус с полностью затонированными стёклами. Фары и габаритные огни выключены, но водитель, Степан это чувствовал, всё ещё находился на переднем сиденье.
– Понятно, в дело вступила третья сила. Теперь нужно быть вдвойне осторожным.
Так же бесшумно Степан пробрался к своей машине. Сноровисто переодевшись, он завёл двигатель и, не включая огней, тихонько выкатился со стоянки. Уже на шоссе включил габариты и ближний свет. Проезжая мимо микроавтобуса, он держал скорость около шестидесяти километров в час, изо всех сил изображая осторожного припозднившегося водителя. Таких особенно не запоминают. Выехав за пределы Зеленогорска, он прибавил газу и расслабился – погони не было.
Добравшись до дома, Степан тщательно помылся, чтобы избавиться от следов радиоактивной пыли, проглотил капсулу оставшегося после службы лекарства, снимающего последствия радиационных поражений, и, не ужиная, завалился спать. Усталость накопилась скорее не физическая, а моральная. Слишком уж много он получил не только новых впечатлений, но и откровений, полностью меняющих представление о некоторых устоявшихся и казавшихся незыблемыми постулатах. С этим надо переспать, чтобы дать мозгу очухаться и прийти в норму. Заснул он сразу, как только прикоснулся к подушке, и проснулся уже ближе к вечеру. Мог подавить подушку и дольше, но чуйка подтолкнула: Хорош, мол, харю давить, просыпайтесь, граф, вас ждут великие дела.