Так вот, именно Холли привносит в текст ту самую ноту сверхъестественности, которой ему так отчаянно не хватало. Как только Ральф допускает саму возможность существования ”чего-то” за гранью простых физических явлений, роман раскрывается. Он, собственно, этим и ценен - трансформацией. Не трансформацией текста как такового, а наблюдаемым изменением героев. Тем, каким закоснелым и негибким может быть человек, и как приходится его “ломать”; насколько порой нам комфортно в своих стереотипах, что мы готовы втискивать в их рамки даже ту реальность, которая туда вообще никак не лезет.
Чтоб уж наверняка стал ясен посыл, Кинг настойчиво подчеркивает разницу между подходами - максимально жёстким, практичным, опирающимся исключительно на факты и проверенные криминалистические методы (Ральф Андерсон) и гибким, допускающим существование сил за рамками нашего понимания (Холли Гибни). Используя проверенный прием “ужаса в маленьком городе” (привет, Лавкрафт), автор снова и снова говорит - эй, прислушайся к себе! Если происходит очевидно невозможное, может, стоит расширить границы своих представлений?
С момента появления Холли книга уже читается иначе, на грани между серьезной детективной загадкой и мистикой. И мы получаем на свой бедный мозг каскад объяснений.
Осторожно, спойлеры!
За основу романа взята мексиканская легенда об Эль Куко - монстре, который принимает облик других людей, а затем пожирает детишек, выпивает их кровь и обмазывается их жиром. Жуть, правда? И мне интересно, намеренно ли Кинг прибег к такой достаточно простой легенде? Ведь чудовище, пожирающее детей, существует не только в мексиканских мифах - вспомните хотя бы Черную Аннис из английского фольклора или тех же вендиго. В современных городских легендах популярен схожий образ Тонкого человека.
Возможно, простота основы работает на то, чтобы подчеркнуть одну любопытную деталь: сила Эль Куко сегодня - не в нашем страхе перед ним, как это было раньше, а в нашем неверии в него. Эта мысль постоянно звучит в диалогах героев. И, пожалуй, неслучайно Кинг вкладывает ее в уста тех, кому вряд ли захочется поверить с первого раза - Дженни, пожилой жены Андерсона, и Холли Гибни. Дженни склонна к мистификациям, а Холли принимает антидепрессанты и перед каждым мало-мальски значимым событием читает молитву. Ну как относиться всерьез к их заявлениям? И вот оно, уязвимое место современного человека, его слабость перед потусторонним.
Его главное оружие – наше неверие. Наш отказ в него верить. Мы привыкли опираться на факты, и иногда, когда факты противоречат друг другу, мы чуем след чужака, но никогда не идем по следу. Он это знает. Он этим пользуется.
В книге не объясняется, откуда он - Чужак - взялся, и как именно принимает облик других. Зато кажется, что он устал. Устал скрываться, устал питаться страхом и болью людей. Уж больно легко он сдается в итоге. Словно хотел, чтобы его нашли и уничтожили. Попытка Чужака “завербовать” пьяницу Джека Хоскинса выглядит уж совсем несерьезной. Скорее, тут просматривается отвращение к беспринципному неудачнику и желание наказать того за алчность и мелочный характер. Такая вот вольная обработка легенды.
Кинг не скрывает, что служило ему вдохновением. Ещё один источник, неоднократно упоминающийся в книге, - рассказ “Вильям Вильсон” Эдгара По. Но эти упоминания идут, скорее, в минус сюжету. Сложите два и два - и загадка схлопнется сама собой.
Финал оставляет в лёгкой растерянности. Уж слишком просто победили Чужака. Но сохраняется послевкусие “а что, если” - что если Чужак не погиб? Андерсону и Гибни придется жить с этим подспудным страхом до конца дней. А червячок меж тем продолжает самодовольно потирать лапки – я, мол, говори-ил.