У приморских чукоч воровство встречается гораздо реже, чем у оленеводов. Это можно объяснить, пожалуй, отсутствием у них ценных предметов. Однако мне все же известны несколько случаев воровства. Об одном из них я уже говорил выше[287]. Жители селения Quluci жаловались на обитателей селения Lũren. Последние ограбили собачников Quluci, когда они возвращались с побережья Тихого океана с грузом чужеземных товаров.
Другой случай произошел с чукчей Qoplanto, из Мариинского Поста (ныне поселок Анадырск). Зимой 1898 года он встретил на тундре двух мужчин из поселка Valqatlen. Они шли в Мариинский Пост с большим запасом водки, предназначенной для продажи. Qoplanto присоединился к ним, провел с ними ночь и купил у них немного водки в обмен на пушнину, которую он вез с собой. Затем он отнял у них силой часть их водки и уехал прочь, несмотря на то, что их было двое. Они не особенно сопротивлялись, так как были чужими в этом районе. Qoplanto к тому же был хозяином «переднего дома» в своем поселке (в северной части Анадырского лимана, против русского поста). Однако, когда Qoplanto уходил, они сказали ему: «Ну, теперь уж ты постарайся не заезжать на нашу землю. Тогда мы в свою очередь сосчитаемся с тобой». Зимой 1900 года, когда я собирался ехать в северные поселки, Qoplanto сначала предложил мне свою помощь в перевозке клади, но перед самым отъездом он отказался. Он объяснил мне, что боится ехать в поселок Valqatlen из-за этого дела.
ЗАКОНЫ, ОХРАНЯЮЩИЕ СОБСТВЕННОСТЬ
Я уже говорил, что у оленных чукоч отец семьи считается владельцем и хозяином стада даже в том случае, если он очень стар и немощен. Я приводил известные мне факты, касающиеся этого. С другой стороны, чукчи говорили мне, что как только сын становится взрослым и может заботиться о стаде, отец часто передает ему вполне добровольно управление стадом, а сам становится только помощником. Это бывает даже и тогда, когда отец еще достаточно силен и в состоянии исполнять необходимую работу. Точно так же, если сын женится и в шатре семьи есть только один спальный полог, отец уступает сыну «место хозяина» (ajgьsqaron — «левая сторона»). Если же они решают жить в отдельных шатрах, то отец предоставляет сыну передний шатер, а для себя ставит новый шатер сзади. Но такие случаи редки. Обычно старики продолжают до конца считаться хозяевами своих стад, и сыновья их живут в задних, а не в переднем шатре. Если же отец передает свой шатер и стадо сыну, как это сделал Aiŋanwat, то это обусловливается обычно какими-нибудь личными мотивами и соображениями. По большей части таким мотивом является «оленное счастье». Старик утратил это счастье и надеется, что сын снова приобретет его.
В семье Ejgeli его многочисленные сыновья вели с ним скрытую и осторожную борьбу. Но старик ревниво оберегал свои права и быстро предотвращал всякое посягательство на них со стороны сыновей. Насколько мне известно, он остался полным хозяином своего имущества до самой смерти. Он умер года два спустя после моего отъезда из Колымской области.
Считается, что семья или семейная группа не имеет прав на собственность отдельных своих членов. С другой стороны, оленевод, потеряв свое имущество, может быть уверен, что кто-нибудь из его ближайших родственников окажет ему помощь, за исключением тех случаев, когда они сами очень бедны или слишком скупы. Брат обращается за помощью к родному или к двоюродному брату, и тот дает ему значительную часть своего стада, достаточную для того, чтобы он мог снова развить хозяйство. Так, например, в 1894 году три брата, сыновья Tatko, дали своему двоюродному брату пять «двадцаток»[288] молодых важенок из своих стад, несмотря на то, что старший брат считался очень скупым. Этот двоюродный брат был прежде также владельцем большого стада, но промотал его. Теперь же он, сделавшись старше, решили исправиться и стать благоразумнее.
Другой знакомый мне чукча, Ajŋaьrgьn, о котором я уже говорил выше, обеднев, обратился за помощью к своим родственником, жившим на Индигирской тундре, и они дали ему сто пятьдесят важенок. В других случаях чукчи берут своих обедневших родственников к себе помощниками. Им предоставляют самые благоприятные условия жизни и обещают через некоторое время отделить им часть стада.
Большая часть имущества переходит от отца к «главному наследнику» (eun-milgьlьn). Он получает шатер и становится хозяином переднего шатра. Вместе с шатром к нему переходит и основное тавро, самое древнее в стаде, которым помечена большая часть оленей. Другие сыновья, а также дочери, получают животных, помеченных их собственным тавром и переданных им в свое время лично отцом. Если у богатого оленевода нет детей, то он прилагает все усилия, чтобы достать себе какого-нибудь наследника. Для этого он поселяет у себя на стойбище кого-нибудь из своих бедных родственников. При его жизни тот несет обязанности помощника, а затем стадо переходит в его владение. Иногда же бездетный чукча, почувствовав приближение смерти, призывает к себе кого-нибудь из своих родственников или друзей и передает им свое имущество. Но чаще бездетные семьи усыновляют кого-нибудь, мальчика или девочку, тоже из семьи родственников, женят их и передают им основное имущество по дому и по стаду. Иногда случается, что после смерти какого-нибудь чукчи не остается определенного наследника. Это может случиться, например, если единственный сын и наследник умер от заразы и старик отец тоже вскоре умирает от горя, так как чукчи вообще «легки на смерть»[289]. В таких случаях приходят родственники и, установив степени своего родства с умершим, отдают наследство ближайшему из его родственников. Однако определенных правил относительно этого не существует. Мне рассказывали, что в старину в таких случаях собиралась вся семейная группа и обсуждала, кому именно передать наследство, но мне неизвестны такие собрания в настоящее время. Иногда родственники делят наследство на равные части, иногда же большую часть его отдают более бедному из них. С другой стороны, я знаю случаи, когда один из родственников, случившийся вблизи, забирал все наследство, в то время как более близкие родственники умершего не получили ничего. Во время моего пребывания на реке Россомашьей разгорелась крупная ссора из-за наследства. Старик чукча, происходивший от приморских жителей, умер бездетным. У него было большое стадо. Это стадо взял себе его троюродный племянник, который был хозяином переднего шатра соседнего стойбища. Никто не помешал ему в этом, и несколько лет он продолжал спокойно владеть стадом. Вскоре он тоже умер, и стадо перешло к его сыну, Akьmloke. Тогда с арктического побережья пришли двое братьев и заявили, что они — сыновья двоюродного брата первого владельца и поэтому имеют больше прав на стадо, чем Akьmloke. Они потребовали выкупа. Akьmloke был «сильный человек» (ermecьn), всегда готовый к борьбе; поэтому он отказался удовлетворить их требование. Однако младший брат, U'mkь («Полярный медведь»), был тоже сильный и смелый юноша. Он сказал, что он скорее умрет, чем уйдет обратно с пустыми руками. Дело чуть не дошло до драки, но присутствовавшие при этом розняли их. Я не знаю, чем все это закончилось, так как вскоре я уехал оттуда.
288
Чукчи считают пятерками, которые называют «руками», и двадцатками, называя их «людьми» (ср. стр. 50).