У чукоч существует два способа погребения: сжигание трупа на костре и вынос на тундру. Большинство, как приморские жители, так и оленеводы Чукотского полуострова, применяют второй способ. Жители поселков, расположенных вблизи прибрежных скоплений наносного леса, как, например, обитатели мыса Әrrin или оленеводы районов Анюя и Анадыря, включающих лесные пространства, нередко сжигают своих покойников. Точнее говоря, каждая семья из поколения в поколение применяет один и тот же способ. Семья, в обычае которой сжигание трупов, даже в тех случаях, когда она кочует далеко на тундре, посылает две или три нарты за дровами для сожжения тела умершего родственника. Часто дрова приходится везти за 50–60 километров. Для того, чтобы костер был больше, иногда ломают и кладут на костер несколько грузовых нарт, а также шесты от шатра. Но все же умершего необходимо спросить, какой способ избирает он для себя, и в зависимости от его желания он может быть похоронен таким способом, который укоренился в семейной традиции. Желание покойника должно быть исполнено. Однако сжигание трупа практикуется гораздо реже, чем вынос на тундру. Причиной этого является недостаток дров. Тела людей, умерших от сифилиса, не должны сжигаться, так как это может осквернить огонь. Конечно, это относится только к «настоящему сифилису», т. е. к таким заболеваниям, которые известны как нечистые, как «предмет избегания». Во время эпидемии заразной болезни все трупы обычно бросают на тундре несожженными, желая освободиться от них возможно скорее.
Вынос на тундру — наиболее распространенный способ погребения у чукоч. Коряки, живущие южнее, где растительность богаче, наоборот, применяют почти исключительно сжигание. Приморские коряки, которым также нехватает топлива, бросают покойников в море с высоких прибрежных скал.
Если при гадании труп изъявляет желание быть вынесенным на тундру, его спрашивают, какое место он изберет для себя. Склоны холмов и возвышенности, хорошо просыхающие за лето, считаются наиболее удобными для этой цели. Гадающий называет несколько таких мест. Избранным считается то место, при произнесении названия которого подвешенный предмет начнет колебаться. Каждый оленевод, конечно, «изъявляет желание» взять с собой в последнюю поездку своих лучших оленей, так как «дорога мертвых» длинная и трудная. Однако бедняк, не имеющий своих оленей, проходит эту дорогу пешком. Чужих оленей, оленей недавно купленных или взятых в долг, нельзя употреблять для этой цели.
Дойти до страны мертвых очень трудно, и пока новопришедший станет отыскивать местопребывание своей семьи, бывший владелец оленей узнает их даже издали по запаху и сразу же остановит путника, чтобы отнять у него свою собственность. Такой же взгляд существует и по отношению взятой в долг одежды или шкуры. Поэтому человека, внезапно умершего в чужом районе, например, во время торговой поездки, относят на место погребения в его повседневной одежде.
Приведу вкратце рассказ одного туземца о похоронах человека, умершего в чужом районе. У умершего не было родственников в этой местности, не было также своей упряжки, которую он мог бы использовать для последнего пути.
«Тогда покойника спросили: „Как ты хочешь итти? Хочешь ли взять упряжку?“ Труп ответил: „Нет“. Они спросили его: „Может быть, ты хочешь итти пешком?“ Он сказал: „Пойду пешком, но вы должны дать мне дорожную палку“». Конечно, этот ответ был получен при помощи гадания.
Другой рассказ, подобного же характера, резко осуждает скупость мертвецов, которые гневаются на бедняка, занявшего одежду у их потомков.[282]
Человека, имеющего несколько упряжек, спрашивают, какую из них он хочет взять с собой. Выбор его узнают также при помощи гадания. Часто у трупа спрашивают, кто должен управлять оленями в его последней поездке и возглавлять похоронное шествие, кого нужно пригласить в качестве «защитника». Затем стараются узнать причину смерти, для того чтобы предупредить будущее нападение kelet. Судьба каждого из присутствующих также является предметом гадания. Привожу рассказ о таком гадании:
«Они спросили у трупа: „Придет ли опять сюда болезнь?“ Потянули палку. Труп ответил: „Болезнь не придет обратно, духи исчезли“. Опять спросили: „Расскажи нам обо всех стоящих здесь. Случится ли с кем-нибудь несчастье или горе? Расскажи это о каждом из них отдельно. Если после вопроса о ком-нибудь тяжесть на палке уменьшится, то этот человек вскоре умрет“».[283]