— Пошелъ Или по морю! — продолжалъ Ятиргинъ — и вышелъ на открытую воду. Встрѣтилъ его Маньо, посланный Солнечнымъ Владыкой русскій бородачъ[126], на большомъ суднѣ съ тремя стоячими деревьями (мачтами). Или пьянъ, говоритъ:
— Я начальникъ, я силачъ, я великій, я пьяница!..
— Ага! — говоритъ Маньо[127] — приди-же ко мнѣ въ гости!..
Какъ только пришелъ, связалъ ему руки и ноги, повѣсилъ на мачтѣ внизъ головой.
Говоритъ Маньо: — Ты богачъ, ты начальникъ, ты пьяница?.. А что?..
Или только головой крутитъ. — Ухъ!..
Говоритъ Маньо: — Ты завелъ стадо?
— Завелъ!
— Зачѣмъ-же ты завелъ стадо? Какъ ты пріобрѣлъ его?
Говоритъ Или: — Отчасти, конечно, я купилъ его.
— Ага!.. Чѣмъ-же ты купилъ его?
Говоритъ Или: — Частью ружьями.
— А еще чѣмъ?
— Также сердитой водой!..
— А еще чѣмъ?..
— Иныхъ по правдѣ взялъ грабежемъ.
— Ага! — говоритъ Маньо. — Зачѣмъ-же ты завелъ стадо?
— Хотѣлъ продавать пыжики островитянамъ!..
Говоритъ его людямъ: — На четвертый день придите взять его!..
Пришли его люди на четвертый день.
— Скорѣе уходи на свою землю! Не нужно тебя. Оставь здѣсь оленей! Если Творящій создалъ тебя безъ стада, зачѣмъ противишься, творя оскорбленіе жителямъ этой страны? Уйди скорѣе домой!..
Если снова придешь, будешь убитъ до смерти!..
Тотъ ушелъ, скрылся. Маньо пошелъ по морю, снова встрѣчаетъ заморскаго бородача[128].
— Ты зачѣмъ идешь? Не нужно тебя! Вернись!
— Меня послалъ Владыка земли бородатыхъ…
— Вернись!..
— Не хочу!..
— А-а! — Давай-же сражаться!
Сразились. Маньо сильнѣе. Сталъ убѣгать заморскій бородачъ. Маньо смотритъ на большую бумагу, видитъ весь путь бѣглеца, спустился подъ воду, нырнулъ, какъ гагара, вмѣстѣ съ судномъ, вынырнулъ впереди чужого судна.
Говоритъ бородатый — пристанемъ къ берегу, испытаемъ изъ насъ двоихъ, кто лучше.
— Согласенъ!
Вышли на берегъ. Маньо — дружокъ весьма проворенъ, съ легкими членами. Сталъ на собачью нарту, прыгнулъ впередъ черезъ всю упряжку, и опять назадъ на нарту, ибо весьма легокъ.
На одном оленѣ.
Другой тяжелъ, колода!.. Скоро смялъ руки бородатаго, пригнулъ къ ногамъ.
— Ой, ой, отпусти!..
Связалъ желѣзной веревкой, увезъ вмѣстѣ съ собой.
Жена и братъ Ятиргина заснули на половинѣ разсказа. Мнѣ нужно было сдѣлать еще нѣсколько записей и я вынулъ изъ портфеля свою тетрадь. Гостепріимный хозяинъ непремѣнно хотѣлъ бодрствовать вмѣстѣ со мною.
— Нѣтъ, нѣтъ! — рѣшительно отвѣчалъ онъ на всѣ уговоры. Пока твои глаза еще смотрятъ, стыдно моимъ закрыться. Буду тебѣ товарищемъ скуки. Стану смотрѣть на бѣгъ твоей руки.
Впрочемъ, такъ поступалъ хозяинъ каждаго шатра, гдѣ мнѣ случалось провести ночь. Мы заснули только около полуночи, одновременно и внезапно побѣжденные усталостью, едва найдя достаточно силы для того, чтобы погасить лампу и не давая себѣ даже труда улечься, какъ слѣдуетъ, на шкурахъ.
Когда на другое утро я вышелъ изъ полога, приготовленія къ бѣгу были въ полномъ разгарѣ. Чаунщики и кавралины уже пріѣхали со своихъ стойбищъ. Оленные жители были тоже въ полномъ сборѣ. Кромѣ чукчей явилось еще человѣкъ двадцать ламутовъ, не столько для участія въ состязаніи, сколько въ смутной надеждѣ урвать какъ нибудь кусокъ мяса отъ щедрости или простодушія хозяевъ.
Старики стояли группами у шатровъ, молодые люди озабоченно осматривали копыта оленей и полозья бѣговыхъ нартъ. Акомлюка праздно стоялъ у своего шатра. Не надѣясь на быстроту своей упряжки, онъ рѣшилъ отказаться отъ участія въ бѣгѣ.
— Хорошо ты спишь, Вэипъ! — привѣтствовалъ онъ меня. — Должно быть, Тылювія тебѣ мягко постлала… Видѣлъ? — прибавилъ онъ таинственнымъ тономъ, подходя ближе.
— Я какъ увижу? — переспросилъ я. — Впрочемъ, я думаю, что это женщина!..
— Ну да женщина! — вмѣшался неугомонный Амрилькутъ. — Тутъ есть старушка у кавралиновъ, изъ одной земли съ ними, въ одно время пришла, — послушай-ка, что она говоритъ!..
Ночевала, говоритъ, прошлымъ лѣтомъ въ одномъ пологу съ ними, а они лежатъ раскрывшись…
Такъ Ятиргинъ, это что? ребенокъ, а не мужчина. А настоящій-то мужчина — Тылювія…
Чукчи смѣялись, но старый Рольтыиргинъ съ испугомъ уговаривалъ ихъ говорить потише.
— Еще услышитъ та! — кивалъ онъ головой въ сторону шатра Тылювіи, какъ будто шаманка могла услышать оттуда нашъ разговоръ.
Акомлюка отозвалъ меня въ сторону.
126
Русскихъ корабельщиковъ чукчи называютъ, какъ и американцевъ, бородачами, въ отличіе отъ русскихъ жителей Колымы и Анадыря, которые развитіемъ растительности на лицѣ мало превосходятъ самыхъ чукчей.
127
Именемъ Маньо чукчи называютъ вообще русскихъ начальниковъ, приходящихъ на корабляхъ со стороны Тихаго океана, въ частности также анадырскаго окружного начальника.