— Попробуй накормить собакъ! Можетъ, станутъ, — сказалъ старикъ изъ полога.
— Ладно! — отвѣчалъ Коравія. — Сейчасъ!
— Наруби жиру тюленьяго да моржоваго мяса… помельче! — кричалъ старикъ.
— Знаю! — сказалъ Коравія.
— Собакъ гостя хорошенько осмотри!.. Передовую! — не унимался старикъ.
— Эгей! — отозвался Коравія. — Сейчасъ пойду.
Но Яякъ уже надѣлъ кукашку и теперь торопливо натягивалъ косматые сапоги на свои огромныя ноги. Онъ непремѣнно хотѣлъ лично осмотрѣть собакъ.
— Самъ знаешь! — сказалъ старикъ. — Смотри, не уйди въ другую сторону!
Яякъ недовѣрчиво усмѣхнулся.
— Я тоже выросъ въ пустынѣ! — сказалъ онъ.
— Море злѣе суши, — сказалъ старикъ. — Намъ самимъ случается сбиваться у собственной двери. Въ третьемъ году тоже былъ вѣтеръ. Уквунъ пошелъ изъ своего дома къ намъ, прошелъ мимо входа, до утра проходилъ кругомъ шатра. Чуть не замерзъ.
Уквунъ подтвердилъ разсказъ старика молчаливымъ кивкомъ. Яякъ только упрямо тряхнулъ головою и полѣзъ изъ полога.
— Придете, пить станемъ! — напутствовалъ его старикъ.
— Эгей! — отвѣчалъ Яякъ уже изъ наружнаго отдѣленія.
Коравія еще не поднялся съ мѣста. Чтобы придать себѣ бодрости для предстоящаго путешествія, онъ опять обнялъ свою невѣсту и торопливо цѣловалъ уже не однѣ губы, а также и щеки, и шею, выглядывавшую изъ широкаго мѣхового корсажа. Онъ не предполагалъ, что кто-нибудь изъ сидѣвшихъ внутри захочетъ сопровождать его въ такую погоду и вылѣзетъ изъ полога. «Развѣ Нуватъ», — думалъ онъ. — Нувата онъ не опасался.
Но, поднявъ голову, онъ встрѣтилъ нахмуренный взглядъ толстаго Яяка, наблюдавшаго за его занятіемъ при яркомъ свѣтѣ костра.
— Ты зачѣмъ сидишь на мѣстѣ, — сказалъ сердито чаунецъ, — когда надо дѣлать дѣло? Если хочешь держаться за бабьи пазухи, дай мнѣ мясо, — я самъ накормлю своихъ собакъ!
Прежняя горечь прилила къ его сердцу. Онъ тоже имѣлъ виды на красивую дѣвку. Оленные чукчи вообще охотно выбираютъ себѣ невѣстъ между приморскими дѣвушками, которыя считаются болѣе бойкими на всякую работу, способными, въ случаѣ нужды, замѣнить мужчину при каждомъ промыслѣ. Яякъ уже четвертый годъ заговаривалъ со старикомъ по поводу молодой Янты, желая взять ее себѣ во вторыя жены, такъ какъ въ его шатрѣ на Чаунѣ уже жила одна жена. Кителькутъ не говорилъ: «нѣтъ», но сватовство никакъ не могло наладиться. Главное затрудненіе состояло въ томъ, что Яяку не на кого было покинуть свое стадо на время обычной службы за вѣно, а старикъ ни за что не хотѣлъ согласиться на обыкновенный выкупъ.
— Или я тунгусъ, — говорилъ онъ, — что стану продавать дѣвку! Развѣ это собака или нерпа, чтобы брать за нее шкуры на плату?
Переговоры возобновлялись изъ году въ годъ во время обычныхъ пріѣздовъ Яяка. На этотъ разъ онъ принялъ почти окончательное рѣшеніе и намѣревался только еще разъ переговорить со старикомъ, чтобы съ будущей осени явиться объявленнымъ женихомъ и прожить до весны. Зимой стадо не столько нуждалось въ его охранѣ; а на лѣто онъ надѣялся уломать старика, чтобы тотъ отпустилъ его домой.
И вдругъ теперь онъ застаетъ другого претендента, перебившаго ему дорогу и уже готоваго увезти къ себѣ намѣченную имъ невѣсту. Яякъ началъ подозрѣвать, что Кителькутъ никогда не хотѣлъ серьезно отдать ему Янту и только манилъ его для большей выгоды при торговыхъ сношеніяхъ. Онъ съ горечью припоминалъ, какъ дешево онъ отдалъ старику свои шкуры въ прошлую весну, надѣясь задобрить его для сватовства, и сколько непріятностей онъ имѣлъ потомъ изъ-за этого въ своей родной землѣ. А теперь Кителькутъ дѣвку отдалъ другому; а его хочетъ прижать еще крѣпче, чѣмъ въ прошломъ году. Яякъ такъ разсердился, что чуть не полѣзъ назадъ въ пологъ ругаться со старикомъ.
Больше всего его злило, что Коравія тоже не изъ приморскихъ, а такой же оленный, какъ и онъ самъ. — Что они въ немъ нашли? — говорилъ онъ себѣ съ гнѣвомъ. Старикъ сразу принялъ; дѣвка льнетъ, а на меня смотрѣть не хотѣла. А развѣ мои руки не вдвое толще? У меня въ лицѣ больше крови, чѣмъ у него во всемъ тѣлѣ.
У чукчей, дѣйствительно, крѣпость сложенія и яркая краска въ лицѣ считаются главнымъ условіемъ мужской красоты, и чаунскій богатырь привлекалъ взоры многихъ женщинъ на тундрѣ и на взморьѣ.
Однако, Коравія ничего не отвѣтилъ на грубую выходку соперника. Яякъ былъ гораздо старше его лѣтами; кромѣ того, онъ былъ на положеніи гостя, и ему уступали само почетное мѣсто въ пологу, а бѣднаго жениха далеко не всегда впускали внутрь. Онъ ограничился тѣмъ, что на глазахъ Яяка еще разъ крѣпко поцѣловалъ свою невѣсту, въ видѣ молчаливой демонстраціи, и потомъ торопливо поднялся на ноги и сталъ вытаскивать изъ того же темнаго угла за пологомъ длинный мѣшокъ изъ тюленьей кожи, набитый жиромъ и мясомъ, изрубленнымъ въ мелкіе куски. Онъ еще съ утра приготовилъ кормъ въ ожиданіи, пока вьюга позволитъ выглянуть на дворъ.