— Это не так уж плохо!
— Вот здесь стояла школа, рядом интернат, а вон там — больничное здание. Остальные дома — жилье для приехавших русских. На самом краю поселка, за больницей, построили специальный питомник для собак, радиостанцию…
— Дорогая Антонина, — тихо произнес Роберт, осторожно беря под руку девушку. — Я все это читал в книге Тихона Семушкина «Чукотка»…
— Правда?
— Лучше расскажи о себе…
Антонина некоторое время шла молча. Присутствие и явное внимание американского гостя льстили ей и волновали. Она чувствовала себя почти счастливой. Только почему-то было немного боязно.
— А что о себе рассказывать? — протянула она. — Родилась здесь, в Кытрыне. Говорят, мой отец первый эскимосский летчик и поэт Юрий Анок… Но воспитал меня и вырастил очень хороший человек, Василий Иванович Ямрон… Он был родом из Нувукана, закончил Въэнское педагогическое училище.
— Нет, я просил рассказать о себе, — мягко напомнил Роберт.
— Училась в школе, потом немного в культурно-просветительском техникуме в Магадане…
— Это что такое? — перебил Роберт. — Вроде миссионерской школы?
Антонина засмеялась. И постаралась объяснить.
— Но ты и так хорошо танцуешь и поешь, — сказал Роберт. — Вот только не понимаю — ты училась на педагога, потом на культурного работника, а работаешь санитаркой в больнице?
— Ну, это очень просто… На педагога я так и не выучилась, а руководить культурой не умею и не могу. Даже агитбригадой.
— А это что такое?
— Такая группа, куда входит культработник, киномеханик, фельдшер… Они путешествуют по тундре, читают лекции, показывают фильмы. Иногда они берут с собой фольклорный ансамбль. Я с этими агитбригадами столько раз путешествовала! И на собаках, и на вездеходе, и на вертолете. У нас агитбригадой долго руководил Миша Меленский… А в больнице мне нравится. Больные как дети, им так мало надо, чтобы они почувствовали себя счастливыми! Иногда бывает достаточно только одного слова, и больной может выздороветь. Раньше у нас шаманы могли лечить словом, мне мама говорила… Она меня научила нескольким эскимосским и чукотским словам, и, когда я говорю их больным, они начинают улыбаться… Наверное, во мне есть что-то такое, шаманское… Говорят, мой отец, Юрий Анок, обладал даром лечить словом. Вот почему он стал поэтом.
— У тебя есть его книги?
— Есть маленький сборник… Он сразу на двух языках на русском и эскимосском. Я пыталась разыскать его архив, но он пропал. В последние годы у него не было собственного жилья, он скитался по общежитиям, снимал комнаты…
Роберт и Антонина прошли берегом моря до причала кооператива «Нувукан», где толпились люди, ожидающие охотников с убитым китом. Кит был небольшой, серый, как три больших моржа. Но, главное вдоволь свежего мяса!
Коренные жители явно отличались от приезжих тангитанов, занимающих руководящие должности в районном центре. Из большого начальства на берегу присутствовал Талигур, в черном кожаном пальто и в кожаной кепке. Он громко распоряжался, покрикивал на самых настырных с пластиковыми пакетами:
— Не мешайте! Отойдите! Дадут вам мяса, не волнуйтесь!
— Много народу понаехало из окрестных сел и тундры, — объяснила Антонина. — Там люди голодают, а здесь хотя бы раз в неделю добывают кита. Меленский раздаст мясо всем желающим, бесплатно. А власти недовольны…
— Почему недовольны? — удивился Роберт. — Наоборот, должны быть довольны, ведь он спасает людей от голода?
— Франтов считает, что все должно идти как бы от государства, под руководством отдела социального обеспечения. А так, мол, это нехорошо, нет надлежащего порядка… Начальство озлилось на него.
— Антонина Юрьевна! — окликнул Талигур. — Не кажется ли тебе, что ты надоела гостю?
— Нет, нет! — горячо возразил Роберт. — Она мне совсем не надоела. Я от нее узнал очень много интересного и полезного.
— Мы вам можем дать квалифицированного экскурсовода, Митихину Клавдию Сергеевну. Она заведует местным краеведческим музеем, историк по образованию, говорит по-английски, — предложил Талигур.
— О! Не надо! Я очень доволен! Спасибо! — ответил Роберт.
Талигур все же отозвал в сторону Антонину.
— Ты чего пристала к иностранцу? Смотри, допрыгаешься!
— Я вас не понимаю, товарищ Талигур…
— Вот вызовут тебя в КГБ, тогда поймешь…
В КГБ Антонину Тамирак не вызвали, но в больнице сообщили, что, поскольку медсестер не хватает, ей придется работать не только днем, в свои обычные часы, но и ночью. Нетрудно было догадаться об истинной причине неожиданного уплотнения рабочего графика. Рано утром, еще до того, как проснулись больные, Антонина быстро убрала в палатах, вымыла пол в коридоре и, накинув поверх халата камлейку, вышла на улицу.