Базаров поморщился. Бросившие пить чукчи и эскимосы неожиданно стали для администрации округа новой головной болью. Они требовали денег на лечение своих соплеменников — кодирование, вшивание «торпед» и прочие способы отучить человека от спиртного… Бюджет здравоохранения округа и так заметно оскудел. Не хватало даже самых простейших лекарств. Зато процветала местная коммерческая аптека. В ней можно было достать практически любое лекарство. Аптека принадлежала Алевтине Горкиной, бывшему главному фармацевту окружной больницы, жене одного из присутствующих здесь милицейских полковников. Горкина Базаров планировал поставить во главе вновь учреждаемого фонда. Сама же больница находилась в плачевном состоянии. Когда американскому ученому-этнографу, попавшему в нее, вместо туалетной бумаги предложили аккуратно нарезанную местную газету на чукотском языке «Мургин нутэнут», он страшно удивился и сначала принял это за шутку.
— Скоро в округе будут происходить выборы губернатора. — сообщил Базаров. — Времени, с одной стороны, вроде много, но и расхолаживаться не стоит. Главное надо понять — демократические выборы в новых условиях ничего общего не имеют с советскими выборами. Сегодня избирателя надо завоевывать. Поэтому надо приложить все усилия, но продукты доставить на Чукотку любой ценой, вот в этом нам поможет фонд.
Собравшиеся должны были учредить еще и новое акционерное общество по торговле и снабжению Чукотского автономного округа. Главным акционером выступало государство, которое представляла Тублина. Она уверенно обрисовала будущее и в заключение сказала:
— Чтобы предотвратить возмутительный волюнтаризм, который проявил Меленский в Чукотском районе, распределив американскую гуманитарную помощь помимо нас, помимо государства, мы войдем в Окружную думу с предложением запретить такого рода буржуазную благотворительность. Вообще идеально было бы гуманитарную помощь получать валютой, а уже нам самим покупать нужные продукты.
Присутствующие формально не голосовали, но выразили одобрение молчаливыми кивками и улыбками.
Путешествие по Чукотке в зимнее время чревато большими задержками в пути. Пурга может запереть в каком-нибудь районном центре на недели, а то и на месяц. Поэтому надо выбрать такое время, чтобы хоть немного гарантировать себя от неожиданной непогоды.
Помощник Базарова Саркисян, начавший карьеру с поста секретаря райкома комсомола в бухте Гуврэль, оказался незаменимым. В бюрократической иерархии, не занимая и не стремясь занять высшие должности, Армен довольствовался постом руководителя аппарата. Но это предоставляло ему настоящую, неограниченную власть порой даже над вышестоящим начальством. Обычно он сопровождал в поездках Базарова. На Саркисяна всегда можно было положиться во всем, что касалось организации и устройства поездки — от питания и гостиниц до списка лиц, с которыми надлежало встретиться.
Пристроившись у иллюминатора. Базаров долго смотрел на однообразную поверхность заснеженной тундры. Отсюда, с высоты нескольких тысяч метров, Чукотка казалась безжизненной тундрой. Насколько хватало глаз, ничто не указывало на наличие не то что человека, а вообще живого существа. В однообразной белой пустыне порой проглядывали синие блюдца замерших озер, с поверхности которых ветер сдувал снег, черные скалы и редкие поросли кустарников по берегам застывших на долгие месяцы рек. И все же Базаров по-своему любил эту землю. Это странное притяжение полярной пустыни чувствовалось даже на огромных расстояниях, когда в отпускное время Базаров уезжал на теплые моря, в густые леса и зеленые поля. Живописный пейзаж курортных мест, нагромождение каменных домов в больших городах, уютные дачные поселки вокруг Москвы лишь на короткое время захватывали, тешили взгляд и душу, но потом начинала сниться тундра, поутру чудился вой весенней пурги, океанский прибой на побережье Ледовитого океана.
Так ни разу Базарову не удавалось до конца догулять положенный отпуск, он всегда возвращался раньше срока и отправлялся либо на рыбалку, либо колесил по окрестностям горы Святого Дионисия, собирая грибы и морошку.
И даже зимний тундровый пейзаж, который расстилался под самолетом, был ему мил и близок. Когда Базаров говорил вслух о своей любви к Чукотской земле, он был достаточно искренен, и не относил себя к тем «покорителям Севера», которые не столько покоряли этот Север и осваивали, сколько устраивали свое благополучие, копили деньги на дом, машину. Как только кончились эти северные льготы и большие деньги, огромное число приезжих, как птицы по осени, потянулись на юг, и от их декларативной любви к Северу и следа не осталось. Правда, за два десятка лет, проведенных на Чукотке, Базаров даже правильно здороваться по-чукотски не научился, но это не мешало ему панибратски обращаться со стариками-оленеводами и китобоями. Он считал себя ценителем и знатоком чукотского и эскимосского искусства, поддерживал ансамбль «Эргырон», несмотря на оскудение ассигнований из бюджета, находил деньги для коллектива, который так изуродовал подлинное искусство северян, что от древнеберингоморских танцев и песен остались лишь едва различимые намеки.