И, впоследствии, учитывая постоянную связь с маман, да и значок «почетный сплетник II степени» на воротнике, отвел в укромный уголок, да и предложил оплачиваемые рудники в виде секретутствования на меня. Быть в курсе «чем живет» окружающий меня социум — нужно и важно, иной раз для выживания. Самому тратить на это силы и время жалко, да и нерационально. А Эджекомы, небольшой, но древний Род, славились как раз «помощниками», министров, начальников отделов, глав гильдий и прочего, причем судя по отсутствию скандалов — справлялись.
По результатам проверки Мэри, как помощницы, выяснились такие вещи: Падма меня, как бы так сказать, слегка вводит в заблуждение, поставленная ей информация не несет прямой лжи, но имеет массу искажений, причем явно осознанных. Причину даже искать не стал, просто свел «доклады» до короткой выжимки раз в неделю, нафиг их, как и было сказано. Машка же посоветовалась с маман, предложение приняла, и завалила информацией, причем не только по школе, но и из Министерства, да и просто с «большой земли». Проверки как внутришкольные, так и Министерские (не поленился отправить пару писем знакомым) выявили в новообретённой сотруднице рвение и оперативность. Ну вот и славно, может и вправду секретарём на долгие годы станет, должность эта архиважная, несмотря на анекдоты о «отчетах на столе и под столом» и прочей дичи. Но, проверять буду, постоянная эта!
Лайза же оказалась столь незаметной, что я на первом курсе её и заметил то через неделю. Даже Салливан называл «которая другая», не увидев спрятавшуюся за старостой Турпин. Ну и в целом — девочка на побегушках, причем не из–за давления извне, склад характера. Присмотревшись, можно было принять её за дополнительный эффектор Марии, по сбору и обработке информации. Подумал, да и добавил мешочек галеонов, Машке отдал, но на Лайзу намекнул, что сотрудники смолоду — лучшие, а бесплатно эксплуатировать — не самый разумный путь.
Ну и посмотрим что из этого выйдет, один я все обязанности не вытяну, а, как и говорил Машке, лучшие сотрудники — сотрудники с детства. Впрочем, посмотрим как пойдет.
Мелкая, кстати, после рождества несколько подуспокоилась. Через дверь бегала не часто, мелкие чудеса творились больше со мной, да и видно было — девчонка просто играет, что–то вроде перекидывания мячика, причем потихоньку стал приноравливаться, и запускать «мячик» обратно. Как тренировка ритуалиста оказалось бесценно, наработка практики, понимание процессов. Единственное — приходилось приглядывать за окружением, ибо Глава Рода, отплясывающий чечетку посреди коридора или пускающий, подпрыгивая, разноцветные искры — несколько более эксцентричный образ, нежели я могу себе позволить.
Начал несколько проектов по артефакторике, долговременных, пока на уровне расчётов. Помня о «специфическом» поведении артефакторов, а особенно выражение их отвратных ликов — решил на будущем экзамене сразу поставить их в позу, выдав готовый артефакт, уже зарегистрированный моим авторством, пригодный для массового распространения.
Ну и, как это ни странно и удивительно, учился, хотя больше самостоятельно. Пока в один прекрасный, уже весенний, день пришло мне извещение. Из Визенгамота, как действующему члену, по причине «созыва всех членов Визенгамота», то ли закон какой, то ли еще что. Потеребил Машку, получил доклад, мол группировка Министра что–то мутит, но переговоры на уровне глав фракций, информации толковой даже на уровне слухов нет, потому не докладывала, не изволь гневаться, насяльника. Я гневаться не изволил, а изволил пролистать документы, для освежения в памяти правил и норм Визенгамота, да и стал готовиться к отбытию.
А по прибытии, заняв «полукресло» (забавная табуретка с подлокотниками, но без спинки, выстланная шкурами), увидел мадам Амбридж и, прислушавшись к разговорам вокруг, наконец, мудро прочитав пергамент, лежащий на табуретке, понял, что дело сейчас в оборотнях. Группировка Министра, заручившись поддержкой, желает урезать права и свободы, загнав ликанов в резервации.
Вообще–то, по совести говоря, министерские правы. Носитель неизлечимой и заразной болезни (а в том что ликантропия — болезнь не сомневались и самые оголтелые ликанофилы), для блага вида должен быть либо истреблен, либо, если вид себе может позволить, жить в изоляции от общей популяции. Вопли защитников всего и вся «онженевиноват!!!» пренебрежительны, он опасен, наносит вред самим фактом пребывания в популяции. Заразившиеся от него тоже «ониженевиноваты», что ничуть не смущает защитничков. Впрочем, мои рассуждения более применимы к миру людей. А вот у нас есть ряд специфических нюансов, да и ликантропия не чума, учитывая цикличность — есть идеи.