Разместился с мелкой в вагоне Рейвенкло и стал напряженно проверять все ли нормально. Наконец поезд тронулся, я успокоенно выдохнул, откинулся на спинку… и слегка, немного взволновался от писка «ой, забыла!». Восстанавливая незначительно нарушенное душевное равновесие (всего–то — за окном потемнело, по земле пошли трещины, плюнули магмой — пустяки, дело житейское), я думал, что в целом, все нормально и ожидаемо, совы на второй день притаскивают первокурсникам груды забытых вещей ежегодно, я, вообще–то, захватил часть расходников в тройном размере, да и не только их, но вот блин, почему не в Хоге, а в этом чертовом склероз–экспрессе?
Обретя необходимую внутреннюю гармонию, ровным голосом осведомился:
— Скажи мне пожалуйста, что ты забыла?
— Перья, Гарри, тот набор красивых перьев. Собралась еще вечером, даже взяла сливы–цеппелины, возьми, — протянула мне продукт мелкая, — а вот перья оставила на столе.
— Ничего страшного, Луна, у меня есть лишний набор, а тот не пропадет и ещё пригодится.
Грызя свежепрезентованный овощ, выкладывал из «пояса боевого зельевара» зажигательные, замораживающие и прочие атакующие зелья (ну разве что чуть–чуть оставил), заполняя кармашки успокаивающим, снотворным и «набором скорой помощи». И сам глотнул. Что–то рано я стал седативы пить, на моей памяти, это прерогатива студентов в экзаменационную пору.
Впрочем, дальнейшая поездка была головоломной, но занимательной. А через час подтянулась и обосновалась в нашем купе «наша компания» — Падма, Дороти и Оливер. Правда возник любопытный момент, после размещения сокурсников напротив нас с мелкой, Оливер, отобразив челом некоторые сомнения (что для его, воистинну эпического похкерфейса, было сродни сильному волнению), мимикой и жестами, той самой, некнижной невербальщиной, в которой мне помогал наряду с другим Слагги — обозначил вопрос. Собственно, Оливер интересовался статусом моей спутницы относительно меня, а его удивление было вполне оправданно — оба мы единственные наследники Рода, но при открытой двери, мои движения были интерпретированы как «защита и опека». Первая возникающая мысль — договор о вхождении в Род, но представление спутницы и наш статус в Родах рубили предположение на корню. Для амурных отношений — излишне молоды, причем оба. Рода — общеизвестно, не дружеские и не союзнические. Ну, а подружиться — с точки зрения Оливера, вне рода, с не сверстницей и еще и вне Хога, я не мог. Вот и проняло бедолагу, и сам ворон, любящий познавать, и родовые дрессировки: все кричало о невозможности увиденного. Внутренне похихикав о порванном шаблоне, отпальцевал: «подопечная, оберегаемая, не невеста и не любовница», в ответ увидел предложение помощи, на что ответил «по желанию и по обстоятельствам». Легко кивнув, Оливер незаметно шепнул девчонкам несколько фраз, очевидно, объясняя кто такие Лавгуды, так как изумление, вызванное некоторыми словами мелкой, сменилось на понимание и некоторый интерес.
Я же, параллельно ведя беседу, задумался, что Оливер, при не слишком частом общении, стал мне как минимум хорошим приятелем, причем, судя по поведению, и сам так искренне считает. В принципе, десяток раз помогал ему, да и он разъяснил мне некоторые тонкости, совместные тренировки были разве что еще пару раз. Ну, в целом, и сам он мне изрядно симпатичен, когда–то его манера поведения и реакции на окружающее, как тип, были для меня эталоном, сам стремился быть спокойным, отстраненным и немногословным. Вышло из меня что вышло, но, как прозорливо говорил добрый дедушка: «в Хогвартсе вы найдете немало новых друзей».
Путешествие, тем временем, продолжалось, некоторое напряжение, вызванное «мозгошмыгами» мелкой, пропало, более того, я заметил как Дороти, закатив глаза, загибает пальцы — очевидно, догадалась, что мозгошмыги они не просто мозгошмыги. Ну да, они такие, сам от них закипаю головой. А в остальном девчонки просто беседовали, изредка дополняемые нашими с Оливером репликами.
Так и доехали до Хогвартса, спокойно, в беседах и без накладок (и принятое успокоительное абсолютно не при чем, я и так эталон спокойствия). Наговорившиеся девчонки допросили нас насчет лета, Оливер, в свойственной ему манере, упомянул поездку в Дувр и «занятия внутри рода», я поступил аналогично, разве что помахал окольцованной лапкой (главенство было общеизвестно, а вот условия его получения — нет, точнее только узкому кругу лиц), выслушал приличествующие случаю поздравления, и даже, с полминуты, посмотрел на школоту, как на то, кем они и были.