Первый бал, который устроила мать по его возвращении, Уэберли пропустить не мог, хотя отлично понимал далеко идущие планы родителей. Пришла пора жениться, и он уже усиленно соображал, как бы отвертеться от этого хоть на несколько лет. Хихикающие дебютантки его совсем не прельщали, но Уэберли прекрасно сознавал свой долг наследника герцогства и чувствовал обреченность идущего на заклание. Отец уже дал понять, что подыскал подходящую невесту. Все мамаши дочек на выданье видели в нем жертву брачного алтаря. Уэберли под их пристальным вниманием боялся посмотреть по сторонам, чтобы даже нескромным взглядом не скомпрометировать какую-нибудь девицу. Увидев решительно направляющуюся к нему даму, он отступил к двери, готовый сбежать, и почувствовал под ногой что-то мягкое. Тихий стон рядом испугал его. Быстро развернувшись, он успел подхватить тоненькую девушку, привалившуюся к стене. Губки ее кривились от боли и с ресниц готова была покатиться первая слеза. Ей было непритворно больно, и виновником был, безусловно, он сам. Подхватив девушку под руку, Уэберли потащил ее с глаз, которые так и высматривали скандальные моменты. Усадив девушку в малой гостиной, молодой человек встал на колени и, пробормотав извинения, взял в руки ногу, на которую девушка ощутимо хромала. Он даже не посмотрел ей в лицо, спеша определить случайно нанесенный ущерб, что конечно не оправдывало его. Ножка была изящной и легкой, туго затянутая в белый шелковый чулок с вышитыми кремовыми розочками, что смутно ассоциировалось с чем-то далеким и милым. Уэберли ощупал пальчики, повертел стопу, проверяя целость костей, и провел рукой вверх, к колену. Черт возьми, ножка была восхитительной, оставалось только жалеть, что никто не видит такое совершенство под ворохом юбок. Нога дернулась в руках, и маркиз поднял взгляд к лицу девушки. На него смотрели в упор дерзкие синие глаза. Цвет ее волос усиливал впечатление отчаянной решительности, с которой она рассматривала его лицо.
– Вы отдавили мою ногу! – обвиняюще заявила девушка и вдруг улыбнулась, – И вы увели меня от матушки, которая продолжила бы учить меня, как ведет себя невеста будущего герцога. Спасибо!
– Вы невеста будущего герцога? Вот как? – приподнял брови Уэберли, забавляясь.
– Ну, он еще не герцог. Но маркиз тоже требует особого почтения и достоин только самой безупречной невесты, – произнесла девушка нравоучительным тоном, копируя мать, – Надеюсь, после этого случая маркиз Уэберли откажется жениться на мне, и я вернусь в деревню. Ненавижу Лондон! Вы меня достаточно скомпрометировали?
– Боюсь, настолько, что вынужден буду жениться на вас.
– О! – девушка задумалась, – Представляю, какой крик поднимет мой отец, узнав, что я нарушила его планы. А вы, собственно, кто?
– Сын, так же недовольный планами отца, как и вы.
– И вас тоже заставляют жениться? Тогда вдвоем нам будет веселее бороться против отцов, – девушка живо взмахнула ножкой в чулке, словно отряхивая с нее мужскую руку. Уэберли пристальней вгляделся в кажущееся знакомым лицо и рыжие завитки, непослушно выбивающиеся из прически.
– Вы леди Локвуд! И вы любите болтать ногами и носить чулки с розочками. Они недавно совершили путешествие по Германии и Австрии... Боюсь, с нашими отцами мы не справимся, даже объединив усилия: они ждут от нас именно этого.
...
Свадьба маркиза Уэберли и леди Локвуд в фамильной церкви была торжественной, но всех удивляла странная и легкомысленная деталь, украшавшая старинный герб рода над алтарем: поверх него пышным бантом были повязаны кремовые чулки с вышитыми белыми розочками, напоминающими розу, изображенную на гербе. Зато гости не удивлялись, когда жених называл свою рыжеволосую невесту Белой розой: пусть привыкает. Родовой герб и честь – это всё...
Интимный подарок
Бронзовый победитель 1 тура конкурса, звание Бронзовый чулок
Автор: Marian
Где-то неподалеку снова громыхнул разрыв, и на натянутый верх палатки из плотного полотна с тихим шелестом посыпалась земля. Но никто даже обратил внимания ни на грохот разрыва, ни на то, как чуть прогнулось полотно над их головами. Военврач, высокий и худой хирург, крепко спал, свернувшись на узкой и короткой походной койке. Спала и одна из санитарок, баба Катя, прислонившись спиной к столбу, что служил для укрепления палатки. Спала некрасиво, открыв рот и похрапывая. Но разве можно было спать красиво, когда уже привык спать рывком, на ногах, и каждая минута затишья – редкостная удача?