— За фальшивой бородой и коричневыми контактными линзами?
— Обойдемся без таких грубых методов, мой дорогой друг. — Феликс радостно потирал руки, собираясь претворить свои планы в жизнь. — Ты пройдешь полный курс того, на что мне не хотели давать подопытных свинок… до этого момента. У тебя будет иной цвет волос — саморегенерирующийся, — другой цвет глаз с новым рисунком сетчатки, а также измененный в пределах пяти сантиметров рост, новые отпечатки пальцев и слепок зубов…
— Ничего из этого мне не поможет, если какой-нибудь любопытный таможенник решит покопаться в моих грязных носках и найдет это ухо. А это наша единственная улика.
— Не бойся, Джон. Ты не останешься без средств защиты. — У Феликса в глазах появился радостный блеск. — Ты не просто станешь другим человеком, — я снабжу тебя ЛУКом. — Если на тебя налетит генерал Джулиус, просто сломаешь его пополам и пойдешь дальше.
Глава шестая
Я сидел на краю деревянного стула и слушал тихое гудение у себя в голове.
— Скажи мне, когда звук прекратится, — сказал Феликс.
Его голос, казалось, шел издалека, хотя я видел его в метре от себя, но через какую-то мглу, напомнившую мне о фотографии, снятой через марлю. Гудение стало еще тише и вскоре совсем пропало.
Я нажал на выключатель в руке. Размытый Феликс кивнул.
— Хорошо, Джон. Теперь попробуй пройдись — надо проверить, как работают твои новые мышцы.
Я расслабил мускулы, раньше отвечавшие за движения ушами, тем самым вернув моему слуху нормальную чувствительность. Затем попытался встать и подпрыгнул на метр.
— Полегче, Джон. — Феликс вышел из кабинки с пятисантиметровыми стенами из бронепласта. — Нас точно схватят, если будешь скакать, как кенгуру. Помни, чему я тебя учил.
Я с трудом удерживал равновесие, будто у меня к ботинкам были привязаны пружины.
— Я помню, — ответил я. — Боль отлично помогает все запоминать.
— Когда времени в обрез, это лучший способ.
— Каковы результаты теста?
— Очень даже неплохие. Ты держал семь сотых микробел на протяжении тридцати тысяч циклов. Как зрение?
— Словно бреюсь с запотевшим зеркалом. Я все еще вижу только черное и белое.
— Через некоторое время начнешь различать цвета. Твой зрительный центр тридцать лет привыкал к обычным шести цветами, он не может за одну ночь перестроиться на ультрафиолетовый спектр.
— А я не могу привыкнуть к ощущению, что вешу два грамма, черт побери! Я хожу на цыпочках, как босой парикмахер по горячему тротуару.
Феликс ухмыльнулся так, будто я сделал ему комплимент.
— Вообще-то, сейчас ты весишь почти сто пятьдесят килограммов. Я добавил еще пять слоев хромаллоя в скелетную решетку. Твой организм хорошо это воспринял. Я приделаю еще одну сеть на девятую зону, закрывающую трапециевидные, дельтовидные и широчайшие мышцы…
— Терпимость моего обмена веществ нельзя приравнивать к терпимости управления, — вставил я. — Последние шесть недель были кошмаром вивисекциониста. Теперь у меня шрамов больше, чем у вождя племени Шенди, а мои нервы стоят дыбом и покачиваются, как зачарованные змеи. Я уже готов послать все к черту и попробовать, как есть.
— Мы уже почти закончили, — серьезно кивнул Феликс. — Знаю, было трудно, но смысл в том, чтобы сделать все по высшему разряду.
— Я не понимаю, почему у меня не болит все тело, — проворчал я. — Меня резали, долбили и пилили, как тушу коровы в колледже мясников. Думаю, ты меня накачал по самую макушку, так что вместе с остальными странными ощущениями, такая ерунда, как банка неокаина, могла остаться незамеченной.
— Нет никакого наркоза, только гипноз, старина.
— Отлично. С каждым днем и во всех смыслах я все меньше похож на самого себя, да? — Я сделал вдох, скорее, по привычке, чем по нужде, кислородные баллончики, установленные под нижним краем грудной клетки, были заряжены больше, чем наполовину, я мог бы продержаться на них еще пару часов, если бы понадобилось. — Я знаю, мы в ужасной ситуации и лучше плыть с улыбками и под всеми знаменами, чем просто сидеть и жаловаться друг другу на то, как все плохо. Но я готов действовать.
Феликс копался в бумагах, не обращая на меня внимания.
— Конечно, старик. Ворчи, сколько влезет, — отсутствующе сказал он. — Главное, не переборщи с дружелюбием и не хлопни меня по спине. Я все еще сделан из плоти и крови. А теперь мне надо проверить твои показатели…
Я закрыл рот и подошел к огромной куче кабелей и металлических брусьев, выглядящей, как взорвавшаяся велосипедная фабрика.