У меня не было времени предаваться приступам тоски по дому. Сверх-разум продолжал отдавать приказы мертвому центуриону, и, мчась вдоль подножия скалы к убежищу под дальним хребтом, я едва успевал тараторить ответы, описывая перемещения огромных выдуманных флотов, невероятные воздушные атаки, оружие чудовищной разрушительной силы.
На открытом участке я заметил облака пыли, поднятые приближающимися отрядами машин. Я изменил курс, направившись к маленькому кратеру, почти потерявшемуся за кривой горизонта этого спутника. Я обогнул большой курган каменных обломков, с грохотом выехал на равнину…
Мне перегородил дорогу полный отряд тяжелых боевых машин, движущихся ко мне, объятых пеленой пыли. Я повернул влево.
— ОДИНОКАЯ ЕДИНИЦА! — тут же прогремел грубый голос у меня в разуме. — Из какого ты отряда?
Я не обратил внимания на вопрос и увидел, как от подразделения отделился десяток машин и помчался на перехват. Я остановился, направил орудия на колонну впереди и открыл рецепторы.
— ИЗМЕННИК! — снова услышал я грубый голос. — НЕ ДВИГАЙСЯ И ВЫПОЛНЯЙ ПРИКАЗЫ, В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ ТЕБЯ УНИЧТОЖАТ.
На секунду я заколебался, готовясь обрушить огонь на инопланетян, что совершенно точно закончилось бы мгновенной смертью. К тому же машины передо мной являлись всего лишь беспомощными пешками-рабами сверх-разума. Мне пришлось сдаться. Моя свобода была короткой и ничего мне не дала.
Мы остановились между высоких стен, построенных в тени мощного хребта, уходящего в черное небо на три сотни метров. Из амбразур с обеих сторон торчали стволы тяжелых орудий, закрывающие бледное огороженное квадратное пространство метров восемьсот в длину и ширину. Я покатился вперед, чувствуя, что контроль центуриона пропадает. Орудия все еще смотрели на меня, центурион с отрядом позади проехал через огромные входные ворота. Поднимающаяся решетка с массивными шипами закрыла проход.
Я осмотрел мою тюрьму и увидел поврежденную боевую машину, стоящую у дальнего конца голой стены. Казалось, я был не единственным непослушным пехотинцем в отрядах чудовищ. Возможно, тут был еще один взбунтовавшийся разум, освободившийся из-под вражеского контроля.
Я машинально испустил сигнал, чтобы связаться с одинокой боевой машиной. Нашел знакомую схему условных рефлексов, залез глубже и наткнулся на полностью непроницаемый щит. Даже у могучего сверх-разума не было таких психических сил, чтобы создать столь непреодолимый барьер…
Затем я почувствовал, как незнакомец пытается залезть в мое сознание. Я мгновенно начал сопротивляться, но незваный гость продолжал давить. Я отступил, спрятался в самом дальнем центре личности… и ощутил неуверенное прикосновение разума чужака, ищущего способ добраться до меня. Я собрал все силы, готовясь нанести контрудар…
С резким рывком незнакомец пробил защиту и окружил мой разум.
— Боже, — раздался знакомый голос у меня в сознании. — Что ты тут делаешь, Джонс?
Глава четырнадцатая
— Вот, как все было, Джонс, — сказал Джоэл. — Некоторое время я просто наблюдал, осматривал местность и пытался понять, где нахожусь. Я только знал, что являюсь боевой единицей под номером сто… и в то же время Джоэлом. Но все было по-другому. Все время шли бои. Я начал беспокоиться, что меня ранят, мое новое тело довольно крепкое, но прямое попадание может вывести его из строя, — я видел, как это происходит с другими. Приноровившись к управлению, я попытался поговорить с другими единицами, но они знают только свой номер и текущий приказ. Затем однажды я просто удрал, битва была такой масштабной, я и не думал, что кто-нибудь заметит меня. Но меня быстро поймали. Я пробыл тут… не знаю, сколько.
— Сколько раз планета прошла по небу с тех пор, как ты очнулся?
— Шесть-семь. И четыре раза я видел ее из камеры.
— Ты просидел здесь столько времени и ничего не случилось?
— He-а, я решил, что обо мне забыли.
— Не думаю, что для них это то же самое, что и для нас.
— Это место очень странное, верно, Джонс? Солнце такое необычное… и луна.
— Джоэл, не знаю, сколько у нас времени, но у меня чувство, что как только битва закончится, сверх-разум возьмется за нас вплотную, чтобы узнать, почему мы не функционируем, как надо. Кажется, он предполагает, что мы просто неисправны. Похоже, что у него нет никаких чувств — ему все равно, что я убил центуриона, но если они узнают, что мы полностью контролируем наши тела, нас либо убьют, либо будут вечно держать взаперти.