Я увидел, как поврежденный робот впал в неистовство и набросился на товарища, тысяча орудий получила долгожданную цель и с радостью испарила ее сверкающим потоком энергии.
Отряды выезжали из-за горизонта один за другим, слепо ища запрограммированного врага, больше не встречающего их традиционной линией обороны… пока не заняли всю равнину, скрывшись под покрывалом постоянно поднимающихся пылевых облаков.
Я мысленно ощупал колеблющийся пузырь разумов и услышал оглушительный рев. Стрельба стихла. Инопланетяне образовали неровный фронт в восьми километрах, окружив нашу естественную крепость.
— Кажется, мы сильно их разозлили, Джонс, — заметил Джоэл.
— Мы выиграли немного времени. Нельзя сказать, что они хорошо приспосабливаются к неожиданным ситуациям.
— Что будем делать дальше? Мы вроде как в тупике. Как только они поймут, что происходит, то окружат нас плотным кольцом, закидают ракетами со всех сторон, и с нами будет покончено.
— Пока все тихо. У нас есть время посовещаться.
— Джонс, я приглядывал за нашими машинами… и обнаружил кое-что странное. Они как бы и не машины вовсе.
— Так и есть. В каждой машине есть человеческий мозг.
— Что?
— Они такие же, как мы с тобой. Все они люди — только без сознания.
— Хочешь сказать, вообще все, даже те, что внизу?
— Ты же не думал, что мы одни такие, не так ли? Эти чертовы упыри уже давно шарятся на Земле, воруют мозги и превращают их в боевые компьютеры.
— Но остальные действуют совсем не так, как мы, Джонс! Они лишь следуют приказам, взгляни на них! Они просто стоят и даже не разговаривают друг с другом!
— Это потому, что над ними поработали. Их личности были уничтожены. Они теперь овощи — но нейронные схемы никуда не делись, их нужно только запрограммировать и отправить в бой.
Возникла пауза, пока Джоэл мысленно ощупывал онемевший разум ближайшей боевой машины, с наведенными орудиями ожидавшей приказа к продолжению битвы.
— Да, Джонс. Теперь мне понятно. Его разум как бы выключен. Словно пытаешься просунуть палец в отверстие, перегороженное стальной пластиной. Но…
— Но что?
— О, не знаю, Джонс. Просто у меня чувство, что, если коснуться в правильном месте… Сейчас покажу.
Я увеличил чувствительность и ощутил щупальце, являющееся частью поля разума Джоэла. Я следовал за ним, пока он пробирался вглубь парализованного разума, проходя через слои псевдосвета и сложные структуры, уходящие на неизвестные уровни существования, проникая глубоко в извилистый лабиринт живого мозга, чтобы дотронуться до спрятанного центра личности — покрытой оболочкой инертной области пустоты, находящейся за барьером из запрограммированных инструкций.
— Разве ты не видишь, Джонс? Надо найти нечто похожее, скажем, на натянутый кабель, который ветер заставляет петь. Что-то обездвижило его, закрепило так, что он больше не может раскачиваться. Чтобы освободить кабель, нам нужно лишь немного подтолкнуть его, и он снова запоет.
— Я вижу только мертвую область, Джоэл. Если ты видишь этот кабель, значит, ты понимаешь гораздо больше меня. Давай, пробуй.
— Вот и он.
Я увидел, как струйка чистой, сфокусированной энергии вытянулась и дотронулась до серой области, темнота посветлела и вскоре исчезла.
— Пока все хорошо, — сказал Джоэл. — А теперь…
Джоэл замер, как ювелир, собирающийся расколоть крупный алмаз, затем сильно и точно ударил…
И тусклый свет, являвшийся онемевшим рабским сознанием, стал ослепительным сиянием, и в сером континууме, где мысли двигались, как нечто живое, появились слова.
— ФАДЕР УРЕ, ХВАД ДЕФЕЛЬС ГИРДА ХА ВАЕР-ЛОГАС КРЭФТ БРИНГИТ ЕРЛА АВ ОНГОЛ-САХНА САЙНИН ТИЛЛ!
Глава пятнадцатая
Огромная боевая машина, стоящая в пятнадцати метрах от меня на каменном выступе внезапно поехала назад, опустила орудия, провела ими по пустой местности и навела на меня.
— Следи за ним, Джонс! — воскликнул Джоэл. — Он напуган и может начать стрелять!
В ту же секунду, как из бывшего раба вырвались странные слова, мои мысленные щупальца были отброшены расширяющимся полем разума, не менее слабым, чем у Джоэла.
— Мы друзья! — быстро сказал я по командному каналу. — Нас всех держали в плену!
Я переборол давление только что очнувшегося разума, нашел схему, отвечающую за боевые рефлексы, и накрыл ее подавляющим полем, — это должно было не дать странному разуму начать стрельбу, по крайней мере, в ближайшие секунды.