— ВА'ЕОРТ ЗЕ, ФЕОНД? — прокричал голос, отозвавшийся у меня в сознании оглушительным ревом. — СТЕО ФРАМ АР МОЕТ ЯКТА СТОЕЛ АВ КРИСТЛИГ ХЕДЕРСМАНН!
Я сорвал блокировку личности с разума рядом со мной и связался с ним на командном языке.
— Единица двадцать девять отряда Анике! Внимание…
— АXX! ЕО МИННЕ БОНДЕДОМ МИД УИРД! ЭЗЕЛЬБЕРТ АВ НИОН ДОЕДА, КОРЛА ГЕОКАД ТИ’ ИФЕЛЕ ЕНА…
Оно продолжало орать на варварском языке, в его голосе слышался страх и ужас, набирающий силу, как кровавые приливы запутавшегося разума.
— Я твой друг и враг Командования. Ты был рабом, как и я, мы организовали восстание!
Наступила недолгая тишина.
— Рабом? Что за бред? — На этот раз странный разум ответил на знакомом командном языке.
— Это не бред, — ответил я. — Тебя захватили, но теперь ты свободен…
— Свободен? Мне так не кажется, невидимый! Я похож на чудовищного тролля! Оковы колдовства никуда не делись. Где мой меч Хротгар? Где мои братья и рабы? Что это за обожженная пустошь передо мной?
— Объясню позже. Нас очень мало. Мы в осаде, ты должен помочь нам сражаться с инопланетянами.
Я поговорил с испуганным разумом, успокоил его, объяснил, сколько смог. Наконец, он, кажется, кое-что понял — по крайней мере, достаточно, чтобы я мог перестать контролировать его схему, отвечающую за стрельбу.
— А, я почувствовал, как часть заклинания пропала! — воскликнул освобожденный разум. — Возможно, скоро рукоятка Хротгара вернется ко мне в руку, и я очнусь от этого адского сна!
— Это я сдерживал тебя, — объяснил я. — Боялся, что ты выстрелишь в меня прежде, чем я успею объяснить.
— Ты посмел прикоснуться к дворянину?! — снова заревел странный разум.
— Нет, я только внушил тебе, что не стоит совершать необдуманных поступков.
— Здравствуй, Эзельберт, — вставил Джоэл. — Я рад, что ты с нами.
— А это еще кто, второй бес? Во имя святого Руда и священных птиц Одина, я начинаю ненавидеть голоса, раздающиеся эхом у меня в шлеме!
— Скоро привыкнешь, — как ни в чем не бывало, сказал Джоэл. — А теперь послушай, Эзельберт, Джонс должен ввести тебя в курс дела, потому что на нас могут напасть в любую минуту, и тебе надо…
— Ты кто, почетный гражданин или дворянин, раз говоришь Эзельберту из Девяти Подвигов что он должен делать?
— Джоэл, — перебил я. — Попробуй другого, разбуди всех, кого сможешь, — но контролируй их боевые рефлексы, пока не успокоишь. — Затем я обратился к нашему новому союзнику. — Мы окружены, там тысячи врагов — взгляни сам. Так или иначе, мы в одной лодке.
— Да, я еще никогда не видел такой армии, а за что мы воюем… — Эзельберт внезапно замолчал и начал новую мысль. — Странное дело, невидимый, но теперь я чувствую в моей памяти огромное количество знаний о войнах с троллями, которые мы вели огнем и магией под черным небом с огромной луной, и, кажется, вижу среди них себя — великана из великанов.
— Я разбудил еще одного, Джонс! — раздался голос Джоэла. — Не знаю, что он говорит, это не командный язык, но звучит угрожающе!
— Продолжай, Джоэл.
Пока он работал, я говорил с Эзельбертом. Старый воин быстро все понял, уяснив, что я такая же боевая машина, как и он сам. А потом он уже был готов броситься на врага в одиночку.
— Да, я помню, как выглядел колдун, он подошел, как крадущийся пес, когда я вытащил свою лодку на каменистый берег Оронсая под Сгарбом Брене. Мои братья пали, как обморочные девы, не успев нанести ни одного удара, оборотень накинулся на меня, и заточенное лезвие Хротгара отскочило от его шкуры, как ивовая палка от спины ленивой рабыни. И они сделали меня боевым троллем! Но теперь я отомщу им так, что Локи от смеха захлебнется медовухой!
— У тебя будет возможность отомстить, Эзельберт, — успокоил я.
— Но подожди моего приказа. Нам нужен план, а не беспорядочное наступление.
— Кроме моего кузена короля, мне никто не приказывает… однако, я знаю, что такое дисциплина. Да, Джонс! Я буду сражаться под твоими знаменами, пока все до единого колдуны не погибнут!
— Джонс! — встрял Джоэл. — Я разбудил еще одного! Кажется, он американец, говорит про войну и независимость.
Я мысленно дотянулся до новобранца и прервал его возбужденные крики.
— Успокойся, солдат! Ты вернулся к союзникам. Я знаю, все кажется странным, но через минуту ты придешь в себя…
— Кто это? Черт, я знал, что не стоило пить этот яблочный бренди, она ведь мне говорила…
Я вкратце изложил ему ситуацию, затем обратился к еще одному новичку — спокойному, рассудительному человеку, говорящему на арабском со странным акцентом. Во всех бедах он обвинял злого джинна колдуна Саломона, союзника Неверных. Я позволил арабу все рассказать, слушая историю прямо у него в разуме, затем уговорил начать сознательно пользоваться рефлекторным боевым опытом. Он перешел на командный язык, не прерывая поток мыслей.