И сделал это вовремя, чтобы уклониться от второго тяжелого удара. При двух с половиной «же» человеку в скафандре приходилось нелегко, даже несмотря на усилители. У меня было такое ощущение, что я дрался с машиной, а не с человеком.
Когда он снова двинулся на меня, я выстрелил ему в ногу. Концентрированный поток игл, хлынувший, как вода из пожарного шланга, отбросил ноги назад, и человек снова упал. Я повернулся обратно к двери.
Но тут же понял, что не могу рискнуть открыть ее. Даже если бы я вошел, то не мог бы помешать нападавшему протиснуться следом за мной. К тому же, он уже снова поднялся на ноги. Нужно отвести его подальше от двери.
Тележка стояла, не двигаясь. Толпа тоже сохраняла дистанцию. Я подумал о том, почему никто не стреляет, но решил, что они, вероятно, сообразили, что если убьют меня, то не смогут попасть в жизненно необходимые корабельные отсеки. Они должны были взять меня живым.
Я прошел мимо неуклюжего бронированного противника и заковылял по коридору к тележке. Двигался я очень медленно, но тот, в скафандре, был еще медлительнее. Он с грохотом шел за мной. Я добрался до тележки, на ней не оказалось никого живого, только лежали два трупа. Я вскарабкался на тележку и нажал рычаг. Тележка мягко покатилась мимо бронированного и ударила его по касательной, снова сбив с ног. При падении в повышенной гравитации несложно было и кости сломать. Человек в скафандре больше не вставал.
Я доехал до двери, сполз с тележки и потянулся к замку. Мысленно я ругал себя за то, что придумал такой длинный код. Наконец, я набрал его, и тут услышал шум позади, а когда повернулся, ужасная тяжесть прижала меня к двери.
Я не мог двинуться, грудь была прижата к кодовому замку. От давления трещали ребра, а оно все усиливалось. Я повернул голову и задохнулся. К двери меня прижимала тележка. Человек в скафандре, которого я уже сбросил со счетов, был еще жив и с дикой силой давил на рычаг. Я попытался крикнуть, напомнить ему, что без меня они не смогут открыть дверь и управлять кораблем. Но я не мог выдавить ни слова. Я почувствовал вкус крови во рту и попытался сделать вдох. Но тоже не смог. А потом потерял сознание.
3
Когда я пришел в сознание, то грудь моя была уже свободна, но красный туман боли все еще плескался перед глазами. Я лежал на спине на полу, а вокруг столпились люди.
В голове у меня стоял сплошной звон. Я попытался сесть. Но не смог. Затем возле меня возник Крамер и вонзил мне в руку иглу. Выглядел он довольно паршиво. Лицо было перевязано, а вокруг глаза красовался фиолетовый синяк. Говорил он приглушенно — мешала повязка на челюсти.
— Это поможет вам оставаться в сознании, чтобы ответить на несколько вопросов, — сказал он. — А теперь вы дадите мне комбинацию к кодовым замкам, чтобы мы могли изменить самоубийственный курс. Возможно, тогда я стану вас лечить.
Я не ответил.
— Время молчания закончилось, ты, глупый ублюдок, — сказал Крамер, поднял кулак и жестко ударил меня в грудь.
Думаю, только из-за его укола я остался в сознании. Какое-то время я не мог дышать, пока Крамер не дал мне пару раз вдохнуть кислород. Я подумал о том, что неужели он настолько глуп, чтобы подумать, что я могу отдать свой корабль.
Через некоторое время в голове у меня немного прояснилось. Я попытался заговорить, прохрипел нечто невнятное, но затем все же обрел голос.
— Крамер, — сказал я.
Он склонился ко мне.
— Слушаю, — сказал он.
— Отнесите меня к лифту. И оставьте там одного. Это ваш единственный шанс.
Это показалось мне длинной речью, но никак не подействовало. Крамер ушел и, тут же вернувшись, продемонстрировал мне большой скальпель из своего врачебного набора.
— Сейчас я буду забавляться с твоим лицом. Я превращу тебя в музейный экспонат. Но, если ты немедленно начнешь говорить, то, может, и я передумаю.
Я увидел на его запястье часы. Голова работала плохо. Каждый вдох давался мне с большим трудом. Мы должны были перехватить чужака через час десять минут.
Все мне казалось простым. Я должен вернуться на мостик до того, как произойдет столкновение. Я сделал еще одну попытку.