Конечно, вирусу все равно, что о нем узнают ученые.
Остается вопрос, что может скрывать наука?
Кент Хекенливи, соавтор моей предыдущей книги "PLAGUE", с которым я снова работал над этой книгой, нашел возможный ответ.
Кент обнаружил опубликованные медицинские исследования, свидетельствующие о том, что весь медицинский персонал Главной больницы округа Лос-Анджелес получил раннюю вакцину против полиомиелита, разработанную доктором Морисом Броуди в сотрудничестве с Рокфеллеровским институтом в Нью-Йорке. Вирус полиомиелита был многократно пропущен через ткань мозга мыши. Использование тканей мыши для выращивания вирусов было новым для 1930-х годов, до этого они применялись только при разработке вакцины против желтой лихорадки. Кроме того, медицинский персонал получал сопутствующую прививку для укрепления иммунной системы, консервированную тимеросалом, производным ртути.
Кент также обнаружил стенограмму лекции доктора Г. Стюарта о проблемах с вакциной против желтой лихорадки и ее мышиными компонентами, прочитанной на заседании Всемирной организации здравоохранения в 1953 г. в Уганде:
[Против этой вакцины высказывались два основных возражения, связанные с тем, что: (i) мозг мышей, используемый для ее приготовления, может быть заражен вирусом, патогенным для человека, но латентным для мышей... или являться причиной демиелинизирующего энцефаломиелита; (ii) использование в качестве антигена вируса с повышенными нейротропными свойствами может сопровождаться серьезными реакциями со стороны центральной нервной системы.
Напомню, что научное название МВС - миалгический энцефаломиелит. "Вирус с повышенными нейротропными свойствами", способный вызывать "серьезные реакции, затрагивающие центральную нервную систему"? Звучит как сюжет страшного научно-фантастического фильма.
Но ведь это была презентация для Всемирной организации здравоохранения!
"Так вот как это могло произойти?" спросил Кент. "Используя ткани животных для выращивания вирусов, они подхватывали другие вирусы от этих животных и вводили их людям в качестве пассажиров в вакцинах?"
Я могу только ответить, что это хороший вопрос. Я считаю общепризнанным научным фактом, что при прохождении человеческих вирусов через различные виды животных, таких как мыши, кролики, собаки или обезьяны, часто образуется менее патогенный вирус, который может быть использован в вакцине. Однако вопрос о том, не попадают ли в этот биологический материал вирусы других животных, остается менее ясным.
Я спросил своего давнего сотрудника и наставника, доктора Фрэнка Рускетти, что он думает об этом вопросе. Он ответил, что задавал тот же вопрос, когда был молодым исследователем, и ему ответили, что иммунная система человека превосходит любые вирусы животных, которые могут попасть в вакцину. Джон Коффин, который был на несколько лет старше Фрэнка, сказал ему тоном всезнающего старшего брата: "Не утруждай себя поисками человеческих ретровирусов. Их не существует".
По словам Фрэнка, его первой реакцией было: "Это абсурд". Уже с самого начала Джон Коффин был фонтаном плохих идей и ошибочных советов. У меня были свои разборки с Коффином, и я разделяю мнение Фрэнка.
В дальнейшем Фрэнк вместе с Робертом Галло и Берни Пойессом открыл первый известный ретровирус человека, вызывающий заболевание, HTLV-1 (вирус Т-клеточного лейкоза человека), и родилась область ретровирусологии человека. Как и большинство инженеров катастроф на протяжении всей истории человечества, Коффин "часто ошибался, но никогда не сомневался".
Понимали ли исследователи 1930-х годов, что они могли сделать?
В своей книге "Osler's Web", подробно описывающей ход вспышки ME/CFS, начавшейся в середине 1980-х годов, журналистка Хиллари Джонсон рассказала, как канадский исследователь сообщил ей, что 198 жертв первой вспышки заболевания в Лос-Анджелесе в 1934-1935 гг. получили компенсацию в размере около шести миллионов долларов. Предположительно, это соглашение было заключено где-то в 1939 году.
Кент провел небольшое расследование, чтобы выяснить, кто мог осуществить такой платеж в 1939 г., который в сегодняшних долларах составил бы более ста миллионов долларов. У кого были такие деньги во время Великой депрессии? Кент заподозрил Институт Рокфеллера, поскольку именно он частично финансировал первое использование мышиных тканей для вакцин. Он также обнаружил любопытную закономерность в их публичных финансовых отчетах. В 1935 году Фонд Рокфеллера сообщил, что его активы составляли более ста пятидесяти трех миллионов долларов. Но после 1939 г. его активы сократились до чуть более ста сорока шести миллионов долларов, то есть потери составили более семи миллионов долларов. Колебания в годы до и после этого периода, как правило, не превышали пятидесяти тысяч долларов.