– Послушай! Я не имею никакого отношения к этому приему. А тебе говорю заранее, чтобы ты мог сообщить об этом родителям Алисы, когда они станут планировать, кого из гостей за какой столик посадить.
– Будет фуршет, – прервал меня Демид все тем же отрешенным тоном, словно мы о погоде все это время говорили. – В загородном доме Беловых. На улице установят большой шатер, открытый со всех сторон, чтобы был виден сад. Территорию украсят шарами, различными тюлевыми драпировками и тумбами с цветами. А вечером в особняке организуют танцы.
Произнося это, он ни разу не поднял глаз. Затем защелкнул портфель, еще раз осмотрел письменный стол и сделал шаг в сторону выхода.
Я взирала на него в изумлении.
Он не обращал на меня абсолютно никакого внимания, даже не задумывался над тем, что я ему говорила. Более того, когда рассказывал о приготовлениях к торжеству, в его голосе, несмотря на явную отрешенность, я чувствовала нотки презрения.
А ведь Демид дал пусть и беглое, но очень точное описание картинки, которая появится на страницах в сети и прессе. Такое значимое событие не пройдет незамеченным. Гадаровы, как и Беловы – не простые смертные, а часть высшего общества, каждый шаг, а уж тем более личная жизнь которых интересовала очень многих.
Однако, в помпезности и безупречной подготовке предстоящего мероприятия сомневаться не приходилось. Если кто и умел устраивать грандиозные и элегантные приемы, так это родители Алисы Беловой. Тут им не было равных.
Без сомнений, всё создадут в розовых, белых и золотистых тонах. Не удивлюсь, даже если безукоризненно отглаженный прозрачный тюль будет развеваться на легком ветерке по заданной траектории. И погода окажется идеально теплой и солнечной.
Демиду удалось кратко, но точно описать приём по случаю своей помолвки в немногих словах. Да и мог ли кто-нибудь сделать это лучше него?
Сильно сомневаюсь.
Я ни раз видела его в деле во время судебных заседаний. Всего одной фразой он умел привести в замешательство даже самого сурового судью. Я признавала, что он знаменитый и блестящий адвокат, но меня он не запугает!
***
– Все это прекрасно и очень интересно, – заметила, не скрывая иронии, – но ко мне не имеет абсолютно никакого отношения.
Хотелось, чтобы последнее слово все-таки оставалось за мной, потому развернулась на каблуках к выходу, желая спрятаться в своей комнате.
Но голос Демида остановил:
– Прием состоится через две недели. Саша, ты член семьи и будешь на нем присутствовать. Обязательно. И не устроишь никакого скандала.
– Я не член семьи...
Выдала моментально в ответ и осеклась, заметив, как опасно сузились и сверкнули сталью серые глаза.
– Притормози, – резко предупредил он, от чего я натянулась как струна и сглотнула вмиг пересохшим горлом. – Не стоит говорить то, о чем в последствии сама же пожалеешь. Да, рассудительность – это явно не твое, но всё же советую не торопиться и хорошенько подумать, прежде чем решишь продолжить. Не играй с огнем.
– Я не играю, – выпалила, смущенная обличительной тирадой. Всё-таки Демид рассердился. А я чуть не высказала ему все, что накопилось за последнее время на душе. – Я объясняю причины, почему не буду присутствовать на твоей помолвке. Но ты даже не слушаешь меня.
– Уверен, потерял не много, – фыркнул он, чуть прищурившись. – Давай закончим бессмысленный разговор. Через полтора часа я должен быть в городе на заседании суда, а ты прекрасно знаешь, какие пробки с утра на дороге. Если не потороплюсь, рискую опоздать.
– Но…
Назвать мою речь бессмысленным разговором, Демид походя вновь сделал мне больно, даже не обратив на это внимания.
– Стоило вчера остаться в городе и не пилить сюда, тогда бы не пришлось выслушивать всю эту ерунду, – забил еще один гвоздь в мою душу без анестезии.
– Прекрасно! – вздернула подбородок повыше, не желая показывать душащих эмоций. Или в порыве злости не ляпнуть лишнего. – Но я тебя предупредила. Никто не может мною командовать. И раз уж ты решил проигнорировать мой устный отказ, я отправлю письменный.
– Письменный? – скептически спросил Демид, приподняв одну бровь.
– Именно. Приглашение на мое имя было типографским и пришло в конверте, вот и я напишу свой ответ на официальном бланке и отошлю сегодня же, тоже по почте.
Сарказм – наше всё, а уступать Гадарову не было никакого желания.
Я приняла решение и буквально кипела желанием поскорее выполнить задуманное. Развернулась и шагнула к двери, но услышала голос Демида над ухом: