Грей. Чтобы провести в жизнь вашу программу, помощь вам, безусловно, понадобится, притом помощь куда более солидная, чем та, какую смогу оказать вам я.
Аллан. Мне дали понять, что вы сочувствуете мне.
Грей. Да, это верно, Макклин. Но я сказал бы, что вы слишком уж неловко взялись за дело, и толку от этого будет мало. Все мы горячимся, когда впервые попадаем сюда, но это не помогает, и через некоторое время мы начинаем понимать, что…
Аллан. Я знаю, что должен извиниться за то, что заварил такую кашу, но я действительно не был готов начать этот разговор. Кроме того, меня тревожило, что имеющиеся у меня сведения могут бросить тень даже… даже на ваше честное имя.
Из приемной входит Марджори.
Грей. На мое честное имя?
Аллан. Да, сэр.
Грей. Ну, об этом я всегда заботился сам, мой мальчик, и не припомню, чтобы кто-нибудь когда-нибудь усомнился в моей честности. Вы в этом смысле первый.
Аллан. Насколько я понимаю, в то время, когда составлялся этот законопроект, вы были в отъезде. Но мне из совершенно достоверного источника стало известно, что вы являетесь держателем акций банка в Калвере, который находится сейчас на грани банкротства, и что строительство тюрьмы в этом городе за счет федеральных ассигнований, по всей вероятности, спасет этот банк.
Грей. Я как-то не задумывался над этим, но раз уж вы упомянули этот банк, будем надеяться, что ассигнования его действительно спасут.
Аллан. Если все это откроется, картина получится весьма подозрительная.
Грей. Вы так думаете?
Аллан. Но ведь этот пункт так просто ликвидировать…
Грей. Иногда это совсем не так просто, Макклин.
Аллан. Но, мистер Грей, если я действительно начну бороться против этого законопроекта, мне придется пустить в ход все свое оружие.
Грей. Если с тюрьмой в Калвере что-либо не так, я готов рассмотреть с вами этот вопрос, только, пожалуйста, не сейчас. Помнится, это тюрьма для психически неуравновешенных преступников?
Аллан. Да.
Грей. Как же, припоминаю. Но я совершенно упустил из виду, что ее решили строить именно в Калвере. Знаете, я, кажется, встречался с вашим отцом, когда он однажды приезжал в Вашингтон. Человек он несколько нетерпеливый, но добропорядочный. Если вы в него, у вас должны быть задатки политического деятеля.
Аллан. Надеюсь, я — человек терпеливый?
Грей. К сожалению, нет. Итак, мы договорились — встретиться как можно скорее. При самой первой возможности. Так?
Аллан. Так, сэр. Благодарю вас. (Уходит.)
Марджори. Он правду сказал? У банка действительно дела плохи?
Грей. Не знаю ни одного банка, у которого дела были бы хороши.
Марджори. Значит, эту историю в самом деле могут изобразить как что-то подозрительное?
Грей. Вероятно, да. Газеты набросятся на нас, как волчья стая. Масса людей обрадуется скандалу и поверят, что я мошенник. Даже у тебя такой вид, словно ты в это поверила.
Марджори. Нет, папочка. Но тюрьму все-таки лучше было бы построить в другом месте.
Грей. Теперь это не так-то легко переиграть. С ней уже связано слишком много соглашений и обещаний. Чтобы распутать такой клубок, понадобиться целая неделя. Может быть, зря мы потешались над его сыскным агенством?
Марджори. Может быть, зря я так ратовала за то, чтобы его назначили к нам. Как же ты пропустил этот пункт насчет тюрьмы?
Грей. Его включили в мое отсутствие, Марджори, а выбрасывать этот пункт не было никакого смысла: он ведь выгоден моему родному городу. Вычеркнуть его значило бы перегнуть палку. Но в этом деле, наверное, иногда необходимо перегнуть палку.
Марджори. Я так и думала, что это что-нибудь в этом роде. Тебе не следует так много работать.
Грей. Не пойти ли нам поесть вместе? У меня осталось несколько свободных минут.
Марджори. Я уже договорилась… Впрочем, нет, я иду с тобой. Надевай пальто, я пока приберусь тут.
Грей. Я сейчас. (Уходит.)
Из холла возвращается Аллан.
Аллан. Мы идем обедать, Марджори? Я не рассказал об этом тебе, потому что хотел переговорить сперва с твоим отцом.
Марджори. Не знаю, что ты задумал, не знаю, чего ты добиваешься, но мое уважение к этой твоей затее ты потерял.
Аллан. Почему?
Марджори. Дело не в том, что это мой отец, дело в том, что это единственный человек, который действительно стоит на твоей стороне! Всю свою жизнь он сражается за честность в делах и за сокращение расходов. И никогда ничего не брал себе.
Аллан. Я никогда в этом не сомневался, Марджори.
Марджори. Однако кампанию свою ты открыл прямо с нападения на него! Пригрозил предать гласности случайное совпадение фактов, хотя это может лишить отца возможности продолжать свою деятельность. Неужели ты не понимаешь, как поднимет голову коррупция, если по твоей милости его уберут из комиссии? Неужели ты не понимаешь, что все закулисные махинаторы только и ждут этого?
Аллан. Но, Марджори, как же мне быть, если он так сросся с этой системой, что я не могу затронуть в ней ни одного звена, не затронув его?!
Марджори. Вовсе он не сросся с ней! Этот пункт не сулит отцу никакой личной выгоды, но его нельзя выбросить в последнюю минуту.
Аллан. Так сказал тебе отец?
Марджори. Да. Если эта история получит огласку, дело и впрямь может показаться подозрительным. Но это будет несправедливо, ужасно несправедливо. Ты даже представить себе не можешь, как трудно сохранить такую репутацию, какую имеет отец в Вашингтоне, — и это в течение скольких-то лет!
Аллан. Нет. Я все понимаю, Марджори.
Марджори. Неужели ты в самом деле напустил на него сыщиков?
Из приемной входят Басси и Грей.
Аллан. Нет.
Марджори. Откуда же ты это узнал?
Аллан. Не важно.
Грей. Готова, Марджори?
Марджори. Да, готова. Идем.
Грей и Марджори уходят.
Басси. Простите, что я вошла так не вовремя…
Аллан. Ничего.
Басси. Похоже на разрыв. Надеюсь, что это не так.
Аллан. Я сам не знаю.
Басси. А ведь так сердце девушки не завоевывают. Выступая против ее отца!
Аллан. Еще бы.
Басси. Жаль, что я не встретила человека, похожего на вас, когда была моложе и горячее. Тогда сейчас и я сама была бы лучше. Однако раз уж я очутилась здесь, позвольте поздравить вас с безобразным поведением на заседании. Здорово!